Скрипка и немножко нервно
Шрифт:
Барабанщик(спускаясь следом): И наружно тоже. Смотри, как глубоко грызанул. Если только наружно — не проймёт. Изнутри надо тоже поддержать.
Пока Младшая прикладывает вату к его ранам, он прихлёбывает из бутылки.
Младшая (обиженно): Слушай, ну ты как маленький!
Барабанщик: Кстати, как он там?
Барабанщик гладит её живот, обнимает её и, напевая мелодию танго, они танцуют. Входит Старшая
Старшая: Привет, голубки! Есть нечего, а они безмятежны, аки пташки. Смотрите! (демонстрирует им кольцо в шкатулке) Нравится?
Барабанщик(без зависти): Здорово! (Младшей) Смотри, какая огранка интересная.
Младшая: И стоит, наверное, тоже интересно?
Старшая: Я не спрашивала.
Барабанщик: И за что он тебя так балует, а? Ну за что?
Старшая: А что, совсем не за что, что ли?
Барабанщик: Ну, мне не понять… Да шучу я, шучу!
Из комнаты Младшей раздаётся шум.
Барабанщик: Сквозняк. Пойду, окно закрою. (ковыляет наверх)
Старшая(суёт шкатулку в руки Младшей): Возьми себе.
Младшая: Зачем оно мне?
Старшая: А мне зачем? Куда я его тут носить буду?
Младшая: А я куда?
Старшая: Бери! Продашь. Он мне ещё подарит.
Младшая: Спасибо… (прячет шкатулку в карман)
На 2-м этаже появляется Мать.
Мать (Старшей): Что за шум у них в комнате?
Старшая: Сквозняк.
Мать: Неудивительно. (Замечает бутылку на рояле) Он что, опять пил?
Старшая: Я не знаю, мама. Я только пришла.
Мать: А в этом доме никто ничего никогда не знает… Кстати, Аполлона сегодня не кормить. Пока не попросит.
Младшая: Что? Возвращение блудного Алы? Его выпускают уже сегодня? И его примут родные пенаты?
Старшая: Мама, это правда?
Мать: Его ценят в конторе. Небольшой, но верный доход он приносит.
Младшая: А с чего ты взяла, что он вернётся сюда? Что он здесь забыл? Ему, в отличие от Старшего, есть куда идти. Вот увидишь, он пойдёт к ней, потому что там его ценят как личность, а не как бухгалтера. Он уйдёт от нас, как Старший, и будет прав. Он заживёт новой жизнью… Да он просто, наконец, заживёт! И все тогда увидят, какой у нас сильный, добрый и красивый был папка!
Мать(Старшей): Уже пять часов. Открой ему дверь.
Старшая неуверенно идёт к двери, отворяет её. На пороге — печальный Аполлон с узелком в руках. Помявшись, он неуверенно входит в комнату, робко кланяется каждой, шепча при этом «Простите…», и замирает, глядя снизу вверх на Мать. Младшая с досады топает ногой и идёт к своей комнате.
Мать (Аполлону):
Аполлон: Понял, понял…
Младшая: Опомнилась! Десять лет пыль сдуваешь! Думаешь, он вернётся когда-нибудь? Да ни в жизнь! Под забором подыхать будет, а не вернётся. Он, к счастью, не Аполлон. (Уходит в свою комнату)
Мать: Мебель не двигай…
Аполлон: Ясно, ясно. (Семенит в комнату Старшего)
Мать(вдруг, сорвавшись): Под забором… Да, наверняка, уже подох где-нибудь! Был бы жив — пришёл бы уже, приполз. А подох, — и ладно! Вам наука. Думаешь, легко одному среди людей, среди чужих? Думаешь, не страшно?
Младшая (выбегая из комнаты): Да мы ему чужие были! Мы! У него родных и не было никогда. И уж лучше под забором, чем под твоей подошвой!
Мать: А что ж вы тогда не бежите? Заборов на свете много! Всем хватит. Бегите! Все бегите! Держать не буду.(Уходит к себе)
Младшая: И побежала бы! Гены не дают.
Младшая пинает дверь, за которой скрылся Аполлон, и уходит к себе. Тут же выглядывает Аполлон и проворно протирает дверь тряпочкой. В комнате остаётся одна Старшая. Во время перепалки она готовила себе чай и теперь сидит одна за роялем с полной чашкой чая. Посидев так немного, она встаёт и уходит к себе — в комнату возле кухни. Распахивается входная дверь. На пороге — Старший. На нём смокинг, яркое кашне на шее. Некоторое время он стоит на пороге, как бы не решаясь войти. Потом входит. За ним идут Мария и Секретарь. Мария — молодая женщина такой красоты, что окружающие её, вероятно, должны испытывать муки осознания собственной неполноценности. Держится она чрезвычайно прямо, с высоко поднятой головой. На ней вечернее платье. Секретарь — нечто серое и неконкретное.
Старший: Неладно что-то в Датском королевстве. Обычно все в это время пили чай. Живы ли? Господи, почти ничего не изменилось! Я раньше жил в той комнате. Здесь спали сестры, Аполлон — при кухне, угнетённый класс… (замечает чашку на рояле) О! Кто-то ещё теплится. (гладит рояль) Его всё так же используют в мирных целях. До сих пор для меня загадка — как его занесло в наш дом. И барабаны, и скрипку. Чьи они были раньше? Где жили? И всех их я однажды взял и бросил среди равнодушных к ним людей… Зачем, спрашивается, ушёл, куда? Дурак. Ни дома теперь, ни семьи, ни друзей. (Гладит рояль)
Секретарь: Не забывайте: у вас особняк на побережье.
Старший: Да не об этом речь! Не стоило всё это… (берёт с барабанов папку с отчётностью, вчитывается, захлопывает папку) Стоило!
На 2-м этаже появляется Младшая.
Младшая (в комнату): Да боюсь я его!.. Я здесь постою. Мне вообще нельзя волноваться. (замечает Старшего, который смотрит на неё снизу) Ты знаешь, мне совершенно нельзя волноваться. (издаёт восторженный визг и мчится вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени).