Скрипка и немножко нервно
Шрифт:
Барабанщик: И, заметь, — жёны! Молодец!
Старший: Ой, жёны — тема унылая. А дети… Три девчонки, всех назвал в вашу честь. Вижу редко, так что… рассказать особо нечего.
Мать: Что ж не привезли внучек?
Старший: Так то от прежних. Эта (кивает на Марию) недавняя. На приёме в посольстве нашли друг друга. А с теми мы пока в недоумении… Мам, ну что мы всё о мерзком? Чаю бы хотя бы. С дороги, как-никак.
Все: Чай? Да, чай, конечно!
Старшая
Барабанщик: Я сбегаю сейчас! Сейчас!
Ковыляет из дома, пересчитывая по пути мелочь.
Мать: Да постой ты! Вот уж сорвался, спринтер! Что он на свои копейки купит? (суёт деньги Старшей) Беги, догони его! Чай сама купишь — хороший, как раньше. (Старшая убегает) А ведь, пожалуй, один чай и принесут, идиоты. Пойду-ка я сама. (Идёт к выходу, на пороге оглядывается на Старшего) Ты подождёшь?
Старший: Подожду.
Мать уходит. Старший и Младшая — у рояля, Секретарь и Мария — в тени.
Младшая: А мы, знаешь, уже и не помню, когда в последний раз вместе чай пили. Мы и ужинаем каждый сам по себе. И обедаем. Всё как-то развалилось.
Старший: Давно?
Младшая: Да вот ты ушёл, как-то всё и разладилось постепенно.
Старший: А где твой старший? В школе? Или старшая?
Младшая: А ребёнка тогда не было.
Старший: Совсем не было? Выдумала?
Младшая: Нет, он был. Просто не дожил до рождения. Муж мой тогдашний — ну, Квартирант этот, ты помнишь — ревнивый оказался, собственник. Избил меня тогда на свадьбе, как все ушли, — ребёнка и не стало. Я сама чуть не сдохла тогда, — Старшая выходила. Испугалась тогда страшно. «За кого, — думаю, — вышла? Незнакомый ведь совсем человек, чужой!» Но мама сказала: «Раз вышла — живи!» И жили! Полтора года промаялись. Потом он к Подруге моей ушёл. Ну, ты помнишь её… Она на радостях четверых ему за пять лет родила. Потом его за драку посадили, — соседа покалечил… Вот.
Старший: А Барабанщик как же?
Младшая: А он так тогда и не уехал. Остался здесь, на бутылках на свадьбах играл. Грузчиком.… Хотя грузчиком тяжело — хромает, не долечился тогда. Пил. Весь город о него спотыкался. Теперь — нет. Иногда только, но не так, как раньше. Работы, правда, так и нет, но живём потихоньку. Шабашки. Вот сейчас шабашку подкинули. Знакомые наши, — сын у них морфинист заядлый, намучились они с ним, — попросили приютить его, пока не «переломает». Ничего страшного. Надо только смотреть, чтобы он не развязался. Только маме не говори!.. Мама моего не приняла. Так что, мы и не разговариваем с ней почти. Старшая, правда, помогает… Её-то хахаль на повышение пошёл! Не знаю, правда, где и как, но повысили.
Старший: Она всё с тем же?
Младшая: А
Старший: Детей у неё нет?
Младшая: Нет. Наверное, маму боится.
Старший: Ну, а ты кого ждёшь? Мальчика, девочку?
Младшая: Ребёнка! Да, наверное, уже и не жду. (Истерически смеётся) Ты особо на это внимания не обращай. Это моё обычное состояние в последние восемь лет. Так что, я уже привыкла. Доносить, правда, ещё ни разу не получалось, — перестарался тогда наш Квартирант с воспитанием. Так что, если кто и родится когда-нибудь, я, наверное, только удивлюсь. Представляешь — восемь лет почти непрерывной беременности! Иду на рекорд!
Старший обнимает ее, она утыкается лицом в его плечо, смех переходит в плач. Он сажает её на рояль, садится рядом.
Старший: Ну, вот. Помнишь, как раньше? Болтай ногами и не думай о плохом.
Входит Старшая с сумками.
Старшая: Ой, сейчас гостей привалит — полный магазин. Никто не верит, что ты вернулся. (Мечется с сумками)
Старший: Да брось ты их! Садись, посиди с нами. (Смотрит на сумки) А Аполлон… где?
Старшая: Апа? Да отдыхает. В твоей комнате. (Продолжает метаться)
Старший: А я уж думал… Ну, слава Богу. Отдыхает. Не похоже на него.
Младшая: А его сейчас вообще не узнать. Дерзит, не слушается. Помнишь ту тётку с бухгалтерских курсов? Он тайно с ней встречался! Представляешь, Апа — герой-любовник! Такой конспиратор оказался, никто и не подозревал. А полгода назад случилось страшное — утратил бдительность, тут мама их и застукала.
Старшая: Нет, чтобы упасть в ноги, да поплакать — мол, завлекли, обманули, Апа взбунтовался! Произнёс монолог о загубленной жизни вообще и молодости в частности. Демонстративно разбил мамину любимую чашку, схватил папку с отчётами и хлопнул дверью. Мы тут все стояли в трансе.
Младшая: Даже бухгалтершу не тронули, хотя она всё порывалась аплодировать. Но дальше Апа, видно, испугался собственного героизма, потому как исчез на неделю.
Старшая: Пассия его всё это время бегала по городу, кричала, что мы его тут заперли и пытаем.
Младшая: Потом он пришёл, а мы тут все как раз и были, ругались, помню. И входит Апа — грязный, оборванный, глаза дикие, ссадины на шее. Зашёл и плачет.
Старшая: Представляешь, он неделю по лесу бродил, повеситься пытался. Отчётность в дупло какое-то спрятал, а где — вспомнить не смог. Мы потом всей семьёй ходили — не нашли.
Младшая: В общем, отправили Апу в дурдом. Мы с моим ходили к нему. Он каялся, домой просился. Вот, сегодня пришёл. Ты потом зайди к нему, он обрадуется.