Скромное обаяние художника Яичкина
Шрифт:
– Что плохого в Евгении Карловиче?
– почему-то возмутилась Катерина.
– Ничего плохого, он - бездна всяческих достоинств, - заулыбалась по-людоедски бабуля, - но через пару дней мы вполне можем назначать сумму, за которую, может быть, согласимся забрать Евгюшу домой.
Тут бабуля была права как никогда. Пересчитать по пальцам все случаи, когда Евгения Карловича брали в заложники, невозможно. «Профессия у нас нервная», - говорит на это обычно бабуля. Как бы там ни было, Евгений Карлович умудрялся обобаять своих похитителей еще по дороге на место заключения, через несколько
– Заболтает там всех до полусмерти, - припечатала бабуля, - не рады будут, что на свет появились.
– Ты что, - замахала рукой я, лихорадочно ища, на что бы присесть на удивительно аскетичной Димкиной кухне, - единственное, почему я не впадаю в панику - это сознание, что рядом с Пашкой Евгений Карлович.
– Так им и надо, - фыркнула Катерина, - а то подумайте - Яичкина им подавай…
– Однако Евгений Карлович оставил нам послание, - не унималась я, - надо просто вдуматься в его смысл.
– Нечего и вдумываться, - отмахнулась от меня бабуля, - он показывал: «Я позвоню».
– Бабуль, - вспылила я, - Евгений Карлович часто прыгает на одной ноге?
– Не очень, - кивнула она, подумав некоторое время.
– Вот и я о том же. А он прыгал!
– Допустим, - кивнула бабуля еще раз.
– Это явно указывает на то, что он подавал нам знаки. И рукой он поводил пошире, чем люди обычно показывают, что они позвонят. Да и вообще, кто в наше время так показывает, что он позвонит?!
– Все, детка, - спорить с бабулей может лишь закаленный в боях человек.
– Я вот - всегда, никак не могу переучиться, - встряла Катерина, - если надо показать кому-то что я позвоню…
– Братцы!
– завопила я, - кнопочные телефоны прочно вошли в нашу жизнь уже лет 15 как минимум! Мы живем в эру мобильников! Все нормальные люди давно изображают, что позвонят, приложив воображаемую трубку к уху! Почему вы показываете жестами, что хотите позвонить, изображая дисковый телефон?
– Мы не знаем, - отрезала бабуля, - так делают все. И, в случае, если не все, скажу тебе, дорогая, старая развалина Евгюша - уж точно.
– А я вам скажу, - от возмущения я не стала тянуть, а в один миг выложила все свои козыри, - что Евгений Карлович хотел нам показать. Меня только возмущает, что до этого додумалась я одна. Сейчас я скажу…
– Скажи-скажи, - издевательски скривилась Катерина.
– И скажу!
– бушевала я.
– Евгений Карлович явно изображал двенадцатый аркан Таро - «Повешенный»!
На кухне наступило неприятное молчание. Катерина усиленно соображала, что такое «аркан Таро», кто его куда повесил, и почему он 12-й, поскольку к мистике была равнодушна, и уж точно не
– Изображал - что?
– осторожно спросила Катерина, когда они с бабулей намолчались и насмотрелись на меня, в ожидании, что я махну рукой и скажу, что пошутила.
– Моя дорогая внучка переутомилась, - фыркнула жестокая бабуля, обмахиваясь осеннее-летним каталогом палаток за 2002 год, заменяющим Димке кухонную скатерть.
– Не вынесла свалившихся на нее несчастий. Да и то! Сначала ее заставили встать в 7 утра, а потом - разлучили с ейным мужиком аж на два дня.
– Вот-вот, - покивала Катерина, - теперь она впала в темный мистицизм и морочит нам голову.
– Да напрягите мозги, - взвилась я, - на что они вам иначе? Неужели вы не помните позу Евгения Карловича?
– Помним лишь приблизительно, - нахмурилась бабуля, - с чего ты вообще взяла, что Евгюша бросился подавать нам тайные знаки?
– Да это же очевидно!
– взвилась я. Ненавижу, когда мне не верят.
– Судя по всему, очевидно, но не всем, - надулась Катерина.
– Поймите же, что нет в мире такого художника, которого бы не знал Евгений Карлович, - принялась я втолковывать им, как маленьким, - значит, он знает Яичкина, но предпочел скрыть этот факт.
– Предположим, Галочка, об этом подумала не ты одна, - хмыкнула бабуля.
– Но, по идее, ему незачем скрывать информацию про Яичкина, потому что нам надо отыскать его бесценный «Автопортрет», а он, не сомневаюсь, бесценный, раз бандиты по поводу него так разволновались. Евгений Карлович прекрасно понимал, что нам сейчас пригодится любая наводка, - продолжала я.
– Так, - кивнула бабуля.
– Значит, - обрадовалась, что меня хотя бы случают, я, - по идее, он должен был выложить нам все наводки на этого художника, вместе со всеми его «Автопортретами» и прочими шедеврами. Но он ничего не говорит. Что же взамен? Чем он может нам помочь? Он оставляет нам послание, что-то, указывающее нам направление, где искать Яичкина и содержимое буфета. Кто же виноват, что мы такие тупые?
– Между тем, - проговорила бабуля очень ровно, так, словно через пять минут меня заберут санитары, - кроме неясных посланий, смысл которых уловила только ты, Евгюша оставил нам два телефона, по которым мы сможем узнать о нашем дорогом Яичкине. Тащи телефон, а я поставлю чай.
Я сдалась перед грубой силой и понуро поплелась за телефоном. Хотя - легко сказать: «Тащи телефон». Это можно сделать, если ты а) знаешь, где он находится, б) хоть немного уверена, что он вообще есть в этой квартире. Насчет Димкиной квартиры ни в чем нельзя быть уверенными. Пока бабуля гремела чайником и пыталась выяснить, почему не включается Димкина плита (а не включалась она потому, что четыре дня назад Димка непонятно зачем варил на ней клейстер, тот убежал и еще не высох), я с опаской зашла в комнату и огляделась в поисках телефона.