Скряга
Шрифт:
Этого Фэкси уже не вынес. В душе он был человеком верующим, и это зрелище - женщины в монашеском одеянии, которые, забыв всякий стыд, ведут себя, как больничные санитары, - сломило его дух. Он застонал и, схватившись за волосы, проклял господа бога. Он не стал смотреть дальше, как остригут хозяина и вытащат из-под него и сожгут матрас и простыни, на которых тот так уютненько спал все эти долгие годы. Фэкси беспокойно засновал из лавки на улицу и с улицы в лавку, посматривая вверх на окна или прислушиваясь у подножья лестницы и рассказывая свою печальную повесть каждому прохожему. "Мы сами не знали, до чего нам счастливо жилось, рычал оп.
– Смилуйся
Он и в кухню не заходил, опасаясь, что сержант в юбке набросится на него и тоже разденет догола. Стыда у нее нет. Чего доброго, скажет, что он грязный! Женщина, которая могла такое отмочить про пол в спальне, ни перед чем не остановится. И только улучив минуту, когда она занялась чем-то другим, он прокрался наверх и бесшумно толкнул дверь в спальню. Комната была неузнаваема. Перемена ужасно огорчила Фэкси. Он понял, что нет у него больше родного дома: окна раскрыты, сквозняк такой, что шкуру может сорвать, на столике у постели ваза с цветами... Старик лежал, как покойник - чистый, убранный и не шевелился. Лишь спустя несколько минут он открыл утомленные, налитые кровью глаза и поглядел на Фэкси с отсутствующим, совершенно убитым видом. Фэкси свирепо взирал на него сверху вниз, как гигантская тощая птица; вцепившись пальцами в свою поношенную старую рубашку, он обнажил грудь и тряс своей костистой головой.
– Иисусе!
– страдальчески прошептал он.
– Ну ровно с креста.
– Не дашь ли мне окурочек, Фэкси, сделай такую милость, - умирающим голосом попросил Девере.
– У ослиц своих проси!
– со злорадством прошипел в ответ Фэкси.
4
Только-только начал Девере приходить в себя, как его опять навестил отец Ринг. Чего бы ни стоила уборка больному и Фэкси, отцу Рингу она доставила большое облегчение.
– Бедный вы мой, бедный!
– пропел он, пожимая Девере руку и оглядывая исподтишка комнату.
– Как вы сегодня себя чувствуете? Выглядите вы получше. Ну что, разве они не бесподобны, эти крошки? Скажите, они как следует вас кормят?
– Да, очень славно, отец мой, - слабым голосом отозвался Девере, и в голосе его сквозило такое изумление, как будто после их возмутительного с ним обращения он ждал, что его будут морить голодом.
– Очень славно:
славный кусочек курочки, парочка лепешек на маковом масле и немного капусты.
– И впрямь, куда лучше, - отец Ринг причмокнул губами.
– Лучше некуда, - прогудел Девере, поднимая руку и разглядывая волосатое, чисто вымытое запястье, высовывавшееся из манжеты; он как будто недоумевал, кому принадлежит рука.
– И еще дали рисового пудинга, добавил он после раздумья, - и чашечку чая.
– Э-э-э, любезный, да вы у них еще забегаете, как цирковой пониг подхватил отец Ринг.
– Боюсь, уже поздно, отец мой, - вздохнул старик, и видно было, что такая мысль тоже приходила ему в голову.
– Уж слишком много выпало на мою долю невзгод.
– Да, еще бы, бедняга, еще бы, - поддакнул со вздохом отец Ринг. Конечно, когда очередь доходит до нас, мы должны покориться. Именно покориться, - добавил он твердо.
– Нас всех это ждет, рано или поздно, но если совесть наша чиста, а наши... ох, кстати, чуть не позабыл, совсем память худая стала. Дела ваши, надеюсь, в порядке?
– О чем вы говорите, отец мой?
– с загнанным видом пролепетал
– Дела ваши, - прошептал отец Ринг, - в порядке ли они? Я хочу сказать - завещание составлено?
– Не стану вам лгать, отец мой, - застенчиво ответил старик, - не составлено.
– Ну, так послушайтесь меня, - принялся убеждать отец Ринг, придвигаясь со стулом поближе к постели.
– Не пора ли как раз написать завещание? И, знает бог, не ради той малости, что оставляет здесь каждый из пас, а ради мира и покоя после нашего ухода. Вам ведь, как и мне, приходилось видеть, как потом наследники дерутся из-за сущих пустяков.
– Приходилось, отец мой.
– Чистое безобразие, - продолжал отец Ринг.
– Но поскольку все мы под богом ходим, то для каждого настанет свой час. Он может настать и для меня, а я ведь моложе вас.
– А разве мне не понадобится адвокат, отец мой?
– робко спросил Девере.
– Какой еще адвокат?
– воскликнул отец Ринг, - А чем я хуже адвоката? Честное слово, сам не пойму, почему я не пошел в юристы. Я тут, по чистой случайности, - добавил он, нахмурившись и роясь в карманах, - захватил с собой бумагу. Надеюсь, я не забыл очки? Ну конечно, забыл. Так и есть! Что у меня за голова стала!.. Вот те на, оказывается, на сей раз я их взял с собой. Хотите верьте, хотите пет, - воскликнул он, глядя на Девере поверх очков, - мне что ни месяц приходится этим заниматься. Просто удивительно, сколько людей откладывают такое дело до последней минуты... Раз уж я здесь, почему бы мне не записать ваши желания? А остальную писанину я могу вставить после... С чего же мы начнем? Вы бы, конечно, хотели оставить несколько фунтов на поминальные мессы?
– Видит бог, хотел бы, отец мой, - благочестивым тоном произнес Девере.
– Ну и сколько же мы напишем? Назовите цифру!
Десять? Двадцать?
– Да, наверное, так, - нерешительно промямлил Девере.
– Назовите же, сколько хотите, - отец Ринг нацелился в Девере пером, точно дротиком, и уставился на него пристальным взглядом сквозь очки, так сказать, профессиональным взглядом, весьма отличным от тех, какие он бросал поверх очков и сбоку.
– Только помните, мессы - единственное капиталовложение, с которого можно получать проценты в мире ином. Они единственные друзья, которые вас не подведут. Поразмыслите хорошенько, прежде чем сказать свое последнее слово о мессах.
– А вы бы сколько назначили, отец мой?
– спросил Девере, загипнотизированный блеском очков, словно кролик автомобильными фарами.
– Нет, это решать вам. Вы лучше знаете, что вам по средствам. Может, вы захотите выделить сотню? А то и больше?
– Хорошо, скажем, сотню.
– Молодец! Молодец! Люблю, когда человек знает, чего хочет. Просто удивительно, сколько людей не способны сказать ни "да" ни "нет". А как мы поступим с...
– ТуТ он кивнул на дверь, - с нашими праведницами?
От вас кое-чего ждут.
– Столько же хватит, отец мой?
– Сказать по правде, мистер Девере, я думаю, что хватит, - отец Ринг закивал головой и метнул на Девере непрофессиональный взгляд поверх очков.
– Я скажу больше - это было бы щедро с вашей стороны. Женщины все на один лад. Не знаю уж, как это получается, мистер Девере, но женщины, которым отказано в любви, питают пагубную страсть к строительству. Они прямотаки помешаны на строительстве, эти несчастные.
У дурака деньги долго не держатся, знаете старую пословицу.