Скряга

О'Коннор Фрэнк

На следующий день после заупокойной мессы Девере присоединился к остальным членам своего семейства, лежавшим за стенами полуразрушенного аббатства, основанного в пятнадцатом

веке. Когда отец Ринг вернулся с похорон, Фэкси уже шарил по дому. Большие кованые сундуки уже стояли посреди комнаты; Фэкси раздобыл инструменты, сообща они вскрыли сундуки, но ничего, кроме старых болтов, гаек, шайб, осколков ваз и бесконечных головок и черенков от курительных трубок, не нашли. Отец Ринг не поверил своим глазам и даже наДел на нос очки, чтобы видеть как следует. Он уже готов был поверить, что это серебряные реалы под видом дребедени.

– Я сделал большую ошибку, - проговорил он, усаживаясь на пол возле сундука.
– Надо было расспросить его, где он их держит.

Ему все еще в голову не приходило, что денег у Девере не было. Они проискали до глубокой ночи. На другой день они привели с собой двух строительных рабочих. Оторвали каждую

половицу, обыскали каждый дымоход, залезли в каждую дырку в стене. Фэкси с зажженной свечой всюду заглядывал первым, отец Ринг следовал за ним, поглаживая подбородок. Перед домом собралась толпа; время от времени священник подходил к окну и уныло разглядывал ее поверх очков. У него было неприятное чувство, что толпа будет очень довольна, если он ничего не найдет.

Гробовщик Эдди Мёрфи со встревоженным видом поднялся к ним наверх. Ему задолжали тридцать соверенов, так что у него были все основания тревожиться.

– Ну как, отыскали, отец мой?
– поинтересовался он.

– Боюсь, Эдди, - отец Ринг выглянул на него из-за очков сбоку, - боюсь, нас одурачили. Нас всех одурачили, дружище. Это большое разочарование, Эдди, большое разочарование, но, честное слово, человек он был необыкновенный.

И с этими словами он взял свою старую потертую шляпу и отправился восвояси.