Скрытая биография
Шрифт:
– Кого? Галю или Толю?
– И Галю, и Толю! – был ответ.
– Ура-а-а! Качать его!…
Через пару дней я навестил Наташу. Галя и Толя оказались здоровенькими. Уменьшенного, правда, веса: по два с небольшим килограмма. При повторном визите все было нормально.
Мы договорились, что я приеду за ними 21 июня во второй половине дня. В тот день, перед ужином, никому не доложив, договорившись с водителем нашей «санитарки», я поехал в роддом за Наташей и детьми.
Заплаканная Наташа сообщила, что недавно, около часа назад, вбежала в палату медицинская сестра и сказала, что оба наших ребенка умерли. Мы были потрясены и озадачены. Как же так? Были
Расстроенным и мрачным я вернулся в часть. Ребята, ничего не зная, принялись было меня ругать:
– Где пропадал? Уже час, как батя (так называли командира полка) приказал явиться к нему! Мы с ног сбились!
Доложив бате о прибытии, я ждал накачки. Этого не случилось.
– Задание тебе. Бери машину, всю молодежь, езжайте в Каунас, а утром 22 июня, не позже 10.00, пригоните управленческие И-16 и пару Ут-2…
Мы проезжали через центр города. Несколько ребят выскочили около ресторана. На аэродроме в штурманском классе нашей эскадрильи расположились четыре летчика и два техника.
До моего дома было недалеко, но беспокоить Наташу в ночное время не хотелось. Сдвинув столы, мы расстелили комбинезоны, достали из своих «тревожных» чемоданчиков белье, разделись до трусов и улеглись. Стихла наша болтовня.
Мне не спалось. Дремоту нарушил сильный грохот. Я приподнялся. В большом окне занималась заря воскресного утра 22 июня 1941 года.
На травянистом летном поле, поседевшем от росы, я увидел воронки, как пунктир, перекрывшие весь аэродром. Из них букетами поднимались сизые дымки, похожие на те, что возникают от разрывов цементных учебных бомб.
Решив, что начались учения, я громко прокричал:
– Вставайте, сачки! Мы дрыхнем, а седьмая дивизия нас уже долбит!
Наша литовская дивизия была восьмой. В Латвии базировалась седьмая. На учениях мы должны были действовать как «противники».
Едва ребята на мой возглас подняли головы, как начался вновь грохот разрывов, и мы увидели, что на другой стороне аэродрома, в расположении 15-го полка, в щепы разлетелись ящики с «мигами», в ангарах вспыхнули пожары.
Сообразив, что на учение это не похоже, мы мгновенно стали одеваться, стремясь быстрее покинуть здание и бежать к самолетам.
Не успев надеть второй сапог, я замешкался и потянулся к изголовью, где был планшет с картой. Из штурманской я выбежал последним, держа в одной руке сапог, в другой планшет. В конце коридора, едва я ступил на лестницу, раздался страшный грохот. Очнулся я под обломками, засыпанный штукатуркой. Ничего не видно и невозможно дышать. Поначалу подумал: газы, потом понял, что задыхаюсь от штукатурной пыли.
Выкарабкался в сторону полоски света, пробивавшейся из щели неприкрытой двери. Отдышался и осмотрелся. Слева алел восток, где показался оранжевый край солнца. Впереди – открытая дверь в погребок с баллонами сжатого воздуха, там оказались мои ребята.
Я предложил немедленно покинуть наше «убежище», пока не рухнул бетонный потолок. Мы быстро перебежали в кювет у аэродромного ограждения. Отдышались и обратили внимание на здание, где ночевали. Оно было полностью разрушено. Горели штабы других эскадрилий. Огромный пожар пылал на территории 15-го полка. Неожиданно появились на небольшой высоте четыре тройки бомбардировщиков «Хейнкель-111» в сопровождении «мессершмиттов».
Как могли, мы прижались к основанию кювета. Разрывы бомб покрыли летное
От проходной и караульного помещения к небольшой роще Убегали красноармейцы и несколько техников.
Мы решили добираться поодиночке до уцелевших самолетов и пытаться взлететь по краю аэродрома. Основное летное поле было все в воронках. Только мы начали выбираться из кювета, как со стороны восходящего солнца над зданиями мясокомбината появилась четверка истребителей «Мессершмитт-109».
Видимо, они заметили нас. Мы влипли в противоположную сторону кювета. Снаряды прошли над нами. В следующее мгновение я кинулся в сторону штаба полка, где на стоянке виднелся истребитель И-16. Машина оказалась цела. Запуск ее двигателя осуществлялся с помощью специального автомобиля – автостартера, управляемого водителем по команде техника или летчика. Для вылета мне был необходим парашют, кроме основного своего предназначения являвшийся сиденьем для летчика.
На счастье, мне попался красноармеец из охраны, не успевший убежать. По моему приказу он побежал за парашютом, а я кинулся к автостартеру, надеясь возле него найти водителя. Он был на месте. Все складывалось удачно. Мы подъехали к самолету. Запыхавшийся красноармеец принес парашют, поясняя: «Никого не было там, пришлось ломать дверь». Поблагодарив за смекалку, я его отпустил. Соединив храповики стартера и двигателя самолета, я полез в кабину.
Только я собрался подать рукой команду на раскрутку, как дверка автомобиля распахнулась, выскочил водитель и бросился в сторону кювета. Взглянув вверх, я все понял. Над головой шла группа бомбардировщиков. Пришлось последовать примеру водителя. Аналогичные попытки запустить двигатель истребителя повторялись дважды. Наконец винт завращался и мотор заработал. Отъехал стартер. Я стал прогревать двигатель. Опять увидел бегущих. Бомбардировщики приближались. На полном газу начал разбег по самому краю аэродрома. Непрогретый двигатель давал перебои. Быстро приближалось стоящее впереди шестиэтажное здание. Но фортуна улыбнулась мне, истребитель взлетел, едва не зацепив крышу.
Убрав шасси, я осмотрелся. В небе – никого. Оказавшись в родной, привычной стихии, я почувствовал себя уверенно. Внизу распластался Каунас и извивающаяся лента Немана. В городе дымили очаги пожаров, но деревушка, где мы жили, была цела. Взглянув на красные черепичные крыши шести ее домов, я развернулся на Кармелаву.
Скоро увидел аэродром, воронки на нем, лежащий во ржи «миг». На опушке леса, у стоянок самолетов, – несколько очагов пожара. Не хотелось идти на посадку. Пользуясь возможностью, над аэродромом выполнил несколько фигур. После посадки зарулил на стоянку эскадрильи. Здесь наши самолеты стояли под маскировочными сетями.
Едва выключил двигатель, как на летном поле показалась мчавшаяся эмка командира полка. Батя подробно расспросил об обстановке на аэродроме в Каунасе и уехал в расположение штаба.
Дежурство в первой готовности продолжалось поэскадрильно. Вылетевшая по тревоге первая эскадрилья барражировала в зоне аэродрома. В это время немецкие самолеты не появлялись. При заходе эскадрильи на посадку появилась большая группа вражеских бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Бомбы рвались на летном поле, истребители штурмовали наземные цели, расстреливая рулящие «миги». Находившееся в воздухе звено наших истребителей атаковало бомбардировщики, но после первой короткой очереди пулеметы не работали.