Скрытые чувства
Шрифт:
Я совсем не элегантно плюхнулась на мягкий диван, но так действительно стало легче. Ступни и спину перестало сводить от напряжения, и я поняла, что уже не хочу уходить отсюда. Какой-то волшебный диван, не иначе! Если бы еще поблизости не было Берговица, я могла бы окончательно расслабиться, но рядом с ним это, конечно, было нереально.
— Хотите вина? — Вопрос ящера застал меня врасплох.
Не знаю, чего я ждала… Но вообще не сразу поняла, о чем он говорит.
— Что?
— Вино, — повторил Берговиц, нажав на панель в стене, которая
Очередная шпилька в адрес «Полуночного неба» и выхода с Соломоном?
— Не на работе, — уточнила я.
— Ваша работа на сегодня закончена.
— Тогда я пойду?
— Не настолько закончена, чтобы я вас отпускал.
Вот… ящер!
— Вина?
— Нет, спасибо, — подчеркнуто холодно отказалась я.
— Как пожелаете, — прищурился ящер, захлопывая панель так, что бар задребезжал.
До меня вдруг дошло, что напряжение и усталость сковывают не только меня. Еще бы! Мне достались беготня и нервы из-за Фелисы, и это если не считать практически бессонной ночи из-за мужчины, сейчас стоящего ко мне спиной. Ведь у Берговица, кажется, сорвались важные переговоры, к слову, тоже не считая парочки трехчасовых перелетов в Памрот и обратно, а также беспокойства за дочь.
— Тяжелый день? — тихо спросила я.
— Даже не представляете насколько, — раздалось глухое в ответ.
А мое сердце забилось сильнее. Берговиц был скалой, камнем, эмоции которого я не могла прочитать, как ни старалась. Мне казалось, что его ничем не проймешь, но в эту минуту я осознала, как глубоко ошибалась. И оттого, что он добровольно раскрыл мне эту ошибку, я почувствовала его гораздо ярче.
Без всякой эмпатии.
— Знаете… Я передумала. Не откажусь от бокала вина.
И надеюсь, об этом не пожалею. Потому что за последнее время нарушила так много правил, переступила столько личных и не только границ, что один маленький бокальчик вина — всего лишь бонус за все… назовем это приключениями!
Берговиц даже оглянулся, чтобы просканировать меня своим фирменным взглядом и убедиться, что не шучу. Убедился и, захватив бутылку и бокалы, направился ко мне.
— Правильное решение, — кивнул он. Пробка полетела на журнальный столик, а темно-красный напиток наполнил бокалы до краев. — Тем более вам есть что праздновать.
Я почувствовала себя донельзя глупо, потому что уже в который раз приходилось переспрашивать. Но сейчас даже при всем желании не получалось уловить ход его мыслей. Особенно когда ящер с комфортом расположился в соседнем кресле, вытянув длинные ноги, в полушаге от меня.
Это отвлекало!
— Мне? Праздновать?
— Вам все-таки удалось завоевать доверие моей дочери.
— Она оценила мои профессиональные качества.
— Нет. Вы ей понравились.
От такого заявления я отставила бокал в сторону, так и не пригубив вино. В душе проснулись обида и раздражение, обрушившиеся на меня еще в холле.
— То есть помощница
— Между нами? Да.
А вот теперь я потеряла дар речи. Точнее, не потеряла, но если бы открыла рот, то вряд ли бы оттуда вылетело что-то цензурное. Поэтому выбрала молчание.
— Нормальная помощница всегда знает, где находится ее начальник, а не теряет его посреди улицы. Но если вдруг такое случается, не скрывает это от вышестоящего руководства и не договаривается с телохранителем о прикрытии. И уж точно обращается в полицию, а не привлекает для поисков собственных неквалифицированных родственников.
С каждой фразой я все крепче сжимала кулаки, а в груди поднималась волна негодования. При упоминании про Ната у меня руки зачесались запустить в ящера бутылкой. И не потому, что он не прав (насчет неквалифицированных родственников так точно), а просто потому, что сначала показал свою хорошую сторону, чтобы потом повернуться… ладно, пусть будет спиной.
— О чем вы сейчас думаете, Лилиан?
— Если скажу, вы меня точно уволите.
Берговиц вдруг улыбнулся, на мгновение снова превращаясь из отмороженной глыбы в мужчину, с которым хотелось… пить вино. Да, именно так! Только пить вино.
— Сложно будет объяснить дочери, куда я дел ее помощницу. Так вот, я не закончил…
Да вы что?
Я приподняла бровь, даже не пытаясь спрятать весь испытываемый мною скепсис, но ящер продолжил:
— При всем при этом, Лилиан, вы справились со своей задачей. И даже больше.
А в холле что тогда было? Проверка?!
Теперь я осознала, что не так. Он ведь говорил, что звонил Фелисе, мне же не досталось ни звоночка!
— Вы меня только поэтому не уволили? — раздраженно спросила я. — Потому что я нравлюсь вашей дочери?
Надо уйти. Просто встать и уйти. И наплевать, что он чего-то там не разрешал. Я уже почти поднялась, но тут перехватила взгляд Берговица, который припечатал меня к диванным подушкам.
— Я бы все равно вас не уволил.
— Это еще почему?
— Потому что я вас хочу.
Щеки обожгло стыдом. Я открыла было рот, но тут же закрыла, плотнее сжимая губы. Потому что мне вспомнился подобный разговор с Соломоном. Потому что на языке вертелись одни лакшаки, отходы их жизнедеятельности и прочая нецензурщина. Потому что переспрашивать не имело смысла: я и так все прекрасно расслышала. Хотя очень хотелось расслышать все обратно!
Но, видимо, сегодня вечер уточнений, не иначе.
— Я так понимаю, — сложила руки на коленях, подальше от бокала с вином, который так и манил выплеснуть его на ящера, — не в помощницы?
Берговиц нахмурился и тоже поставил бокал на столик. Видимо, от греха подальше. Или от чего-то еще. Лакшак его забодай, мне все равно, что он там себе думает!
— Помощница у меня уже есть.
Ну да, логично. Очень логично. Может, это я наивная, считала, что помощницы немного другими хотелками боссов занимаются?