Сквайр Драконьего Камня
Шрифт:
– Но я бастард.
– Вот как? Разве это помешало лорду Эддарду Старку вырастить тебя в собственном замке рядом с наследником? Помешало твоей младшей сестре назвать тебя любимым братом? Помешало твоим братьям писать тебе письма? – Джон открыл было рот, чтобы, зачем, протестовать? Но Станнис был неумолим. – твои братья никогда не оскорбляли тебя намеренно, не унижали. Если бы у тебя было право наследования, думаешь, твой брат Робб отдал бы его какому-то избалованному ребенку? Сказал бы тебе Робб, что желал бы, чтобы твоим братом был другой человек?
Станнис уже кричал, и он не помнил, когда в последний раз
Джон отступил в угол, в прямом смысле, забившись между полкой и окном. Станнис встал прямо перед ним, заперев его там.
– Ты не имеешь права читать мне нотации о том, как мне следует любить мою семью, раз ты никогда не знал другого!
Только убедившись, что его слова услышаны, Станнис отступил. Не поклонившись, не посмотрев в его сторону, Джон быстро пересек комнату и вышел в дверь. Станнис не попытался его остановить. Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, удивляясь, когда его дыхание стало таким неровным. Прикосновение мокрого языка к руке вернуло его в реальность.
Лютоволк все еще был в комнате.
– Что?
Волк присел на пятки и зевнул, показывая Станнису впечатляющий ряд зубов.
– Чего ты хочешь? Собираешься меня сожрать за то, что я накричал на твоего хозяина? Он это заслужил.
Ответа не было. Призрак просто смотрел на Станниса своими красными глазами, таким понимающим взглядом, что гнев Станниса начал угасать. Его сменило кое-что, что он испытывал редко – сожаление.
___________________________________________________________________________
Джон бежал и бежал, по каменным коридорам Драконьего Камня, через ворота, не обращая внимания на изумленные взгляды тех, мимо кого он пробегал.
– Ты не имеешь права читать мне нотации о том, как мне следует любить мою семью, раз ты никогда не знал другого!
Слова Станниса звенели в его ушах. И то, как они были сказаны… Станнис наклонился так близко, проговаривая слова тихим, холодным тоном. Слова ранили, и не просто ранили. “Вы думаете, расти в Винтерфелле было сказкой, милорд? Да, я никогда не беспокоился о том, где достану пищу, будет ли крыша над моей головой. Меня учили, как благородного лорда. Но нелегко было видеть, как леди Старк целует моих братьев и сестер, а потом тяжело смотрит на меня, словно мне там не место, и никогда не было место. Отец пытался притворяться, что я не существую, когда приезжали важные гости, такие, как ваш любимый брат”.
Джон остановился, когда достиг берега, с которого они с Ширен бросали камни. Несколько плоских камешков стопкой лежали наготове у огромного булыжника, и Джон схватил несколько и начал швырять их в море. Но как бы он не пытался, он не мог заставить их прыгать, поэтому он просто швырял их как можно дальше в далекие волны, один за другим.
Он не в первый раз спорил со Станнисом. Но в первый раз Джон увидел Станниса действительно неразумным, и Станнис не желал этого признавать. Лорд Драконьего Камня обычно был столь спокоен и упорядочен, до такой степени, что иногда просто не замечал эмоций. Но отношения с братьями были как гнездо шмелей, которое случайно пнул Джон, за что и поплатился. Что случилось между Робертом, Ренли и Станнисом? На людях Роберт и Станнис были
Джон сердито погрузил пальцы в волосы, стараясь уложить беспорядок его мыслей – в том числе шок от новости от королевских детях, о чем и велся в начале разговор. Ему следовало пойти в кабинет и извиниться перед Станнисом. Он наверняка все еще будет там, читая письма на его столе или глядя в окно, со стаканом ледяной воды в руке. Но это могло подождать, потому что сейчас Джон был не в состоянии говорить со Станнисом. “И я даже не пьян, представьте себе”.
Внезапно перед Джоном появилась длинная тень. Он с облегчением вздохнул и обернулся:
– Призрак, я уже начал беспокоиться, куда ты…
Призрак был тут, конечно, потому что Джон всегда чувствовал своего волка. Но он не был готов, что у Призрака была компания.
– … пропал…
Станнис стоял перед ним, сложив руки за спиной, а Призрак стоял рядом с ним, будто так и надо.
Джон стоял неподвижно, в его ушах волны гремели о берег. Он задумался, кто заговорит первым.
– Лорд Станнис.
– Джон.
Тишина вернулась. Станнис посмотрел вниз и взлохматил шерсть Призрака.
– Твой волк настаивал, чтобы я пошел с ним. Наверное, это здесь он любит играть с моей дочерью.
Джон моргнул.
– Я… – начал он, но Станнис перебил его.
– Я пришел извиниться. Я позволил своим эмоциям играть со мной, словно с куклой, мне не следовало на тебя кричать. У нас была разумная беседа о делах государства, и ты указал мне на ошибку, которую я совершил.Тогда я это не оценил, но с твоей стороны это было правильно.
Джон был ошеломлен. Не только спокойствием голоса Станниса, но самим фактом, что этот человек умеет извиняться, и теперь извинялся.
– Я слишком долго откладывал решение вопроса о бастардах Серсеи и Джейме Ланнистеров. Пришло время Роберту и королевству узнать.
– Спасибо, – тихо сказал Джон. – Я тоже поступил неверно. Мне не следовало домысливать о вашей семье.
Станнис приподнял брови.
– Я просто никогда не думал… – голос Джона затих, когда Станнис внимательно посмотрел на него. “Я никогда не думал, что кто-то может мне позавидовать, особенно высокородный лорд”. Нельзя было говорить это Станнису, так спор начнется снова. – Я просто никогда не думал так о своей семье.
– Один из грехов юности – слишком многое принимается как должное.
– Ширен беззаветно любит вас, вы должны это знать.
– Да, я знаю, – мрачно ответил Станнис. – Не то чтобы я это заслужил.
– Вы ее отец. Разве этого мало?
Станнис не ответил, обойдя его и присев на булыжник. Он жестом велел Джону сделать тоже, и Джон послушался. Призрак побежал в море. Так они сидели некоторое время, глядя на горизонт.
– Фамилией ты не решишь всех своих проблем, – начал Станнис. – Даже с законнорожденным могут обращаться как с бастардом.