Сквозь миллион лет человечества. 2 том
Шрифт:
— Мистер… Точно турист… — он было сказал что-то ещё, но к тому моменту я уже поднимался по лестнице.
Глава 44
— Уонка! Чёрт возьми! Ты представляешь! Оказывается, что в этом колодце предположительно затерялись мои близкие. И…
Едва ворвавшись в номер, я, не разуваясь и не закрывая дверь, первым же делом пошёл будить свою компаньонку, которая на протяжении нескольких месяцев оставалась для меня единственным собеседником, с которым мне было, как минимум, приятно взаимодействовать.
Она,
— Что случилось, дорогой? Всё хорошо?
…
… …
… … …
… … … …
… … … … …
Дорогой? Я правильно услышал?
…
… …
Что-о-о-о-о-о-о-о???
— ДорО-огО-ой? — зачем-то я даже вдавил свой кадык вовнутрь себя, отчего эффект от выпущенного мною слова многократно превзошёл собственные низкие ожидания.
С каждым поставленным шагом назад я всё сильнее и сильнее начинал трястись не только своим глухим сознанием со своими гнусными желаниями, но и всем телом, которое в одночасье захватила флотилия под громким названием «СПАЗМЕННЫЕ ЗАВОЕВАТЕЛИ».
Внимание-внимание! Сознание Майкла Отто — младшего представителя одноимённой оружейной компании подверглось сокрушительной атаке, в ходе которой все уцелевшие корабли были вынуждены окончательно капитулировать.
В ходе своевременной сдачи последние осколки потаённых и несбывшихся желаний будут, если уже не начали, вырываться наружу, оставляя только боль и страдания, страхи и травмы, которые в конечном итоге всегда приводят к…
Полнейшему краху.
Я бы держался столбом как непоколебимый, ну или оставался в том же положении, в котором стоял как вкопанный перед тем, как она назвала меня… как назвала.
Но, чёрт возьми… Возможно это было связано с тем, что я был на эмоциях, коих всё время вырывал с корнем при малейшем намёке на рождение. А возможно с тем, что где-то на дне моего мысленного потока Уонка представлялась для меня как прекрасная девушка, которую я всегда хотел бы защищать.
С другой стороны, быть может, я просто сник, находясь в этом колодце, где правят свобода слова и чёртовы неженки, которые даже не разбираются в управлении и удержании власти, оставляя весь видимый секторный союз в подвешенном состоянии.
Дорогой — я?..
Я — дорогой?
Как?..
Как я могу быть дорогим?
Все последующие размышления, что проходили у меня в голове за какие-то доли секунд не привели меня ни к чему хорошему, так как из-за простого, для обычных людей, вопроса, я перешёл сначала к
Я уже давно осознал, что всё сказанное в отрицательном ключе от отца про неё — неправда. Но я до сих пор не могу избавиться от тех чувств, которые подпитывали во мне некую прозрачную ненависть и нелюбовь. Просто не знал, что моя мама всегда… любила меня… и… что я… мог…
Моё сердце забилось как бешеное. Зрение стало таким, будто я смотрел в подобие трубы. Появились не уходящие хаотичная тошнота, шум как от выстрелов гаубиц Федерации, и влажность, которая проскальзывала по всему кожному покрову моего тела.
Все конечности и туловище, вообще все мышцы на теле начали неистово судорожно сокращаться, что вызывало во мне такую яркую боль, которую я бы описал как «высасывающую все жидкости из костей», то есть, если по-научному — миалгией.
Мозг в мгновенье перестал что-либо вычислять и продумывать. Мои мысли сузились из «Я ведь в детстве был совсем наивен, верно?», на «АААААА-АА-АААААА-АААА!!!».
Даже слова Уонки, которые так и не дошли до меня, являлись для меня по важности пылинкой, по сравнение с тем, что я испытывал впервые за столько долгое время.
И последнее, что было произнесено моим нормальным голосом в затухающем сознании перед тем, как я упал на пол смотря на встревоженное лицо черноволосой девушки, было:
Видимо, кому-то стоит меньше употреблять и переживать…
***
Прозвучали первые мысли, которые прошли в моём сознании словно одна новостная строка, где в большинстве случаев описывались успешные, и не очень, проекты, технологии и идеи, коих в Федерации всегда было мало.
— Я снова здесь…
Без какого-либо намёка на приятное проговорил я в пустоту, смотря в кажущийся бескрайним потолок.
— Знаешь, голос, я даже привык сюда попадать. Будто… в дом родной возвращаюсь. Хе-хе… — изо рта выбежал невесёлый смешок. — Правда там у меня полно проблем… что в общем-то не суть важно.
Каждое моё слово, каждый мой звук отдавались в этой бескрайней, на первый взгляд, пустоте, небольшой, но ощутимой вибрацией. Из ниоткуда лениво падала космическая пыль, которую в обычном вакууме, что встречается в космосе повсеместно, нигде и никогда нормально не разглядишь.
Спустя недолгих пять секунд надо мной из тумана образовался… вонючка… Или… как его звать-то по-настоящему?
— Голос, будь добр, ответь на мой вопрос.
— Кхм, — утробно кашлянул он в подставленный кулак. — Задавай. — произнёс он негромко. В его глазах в буквальном смысле бушевал хаос.
— Какое твоё настоящее имя? И к тому же… — я нахмурился. — оно у тебя вообще есть?
— Начну с того, что, — он переместился к столу, который также появился из пелены, и опёрся одной рукой об его край. — оно у меня есть… — и резко замолк.