Сквозь миллион лет человечества. 2 том
Шрифт:
— Тогда почему не назовёшь?
— Время, смертный, — чёт он замешкался, или… я ошибаюсь? — Моё имя — Вакуус. На древнем человеческом языке оно означает — Пустотный.
— Понял. Позволишь следующий вопрос?
— Да, давай, — не стал он возражать.
— Ты связан с теми, кто отправил меня в этот колодец?
Так, мне не понравилось, как он только что отвёл взгляд, хоть и на несколько десяток миллисекунд, тем более осознавая, что в этот раз он был более… непринуждён? Непривычно осознавать это.
— Я тебе не отвечу, — тише проговорил он.
— Почему?
Поднял
Ублюдок громко выдохнул. Странно, но в том моменте я ощутил его невообразимую старость, которая ощущалась отчётливо, словно я её щупал.
— Никак ты меня не поймёшь… — с закрытыми глазами досадно произнёс он. — Глупый ты, раз не понимаешь, что значит отказ.
— Не согласен. Любого отказывающегося можно принудить силой, — я встал с влажного пола, жидкость которого напоминала пресную воду. Занимательно здесь то, что уже стоя на своих двоих некоторая часть моего тела, закрытая одеждой, которую я до этого надел, оставалась сухой.
— Бесполезно, смертный, — от его низкого голоса, которым он обычно пользовался редко, но в этот раз постоянно, завибрировало абсолютно всё: тёмная водная гладь глубиной в несколько дюймов, дымное небо, наполненное тусклым, в этот раз, фиолетовым туманом и границы пустоты. — Не каждый готов с опущенной головой принять свою участь, как в твоей… — он фыркнул. — захудалой бездне со множеством проблем. Ты знал, что она была сформирована одним сумасшедшим? — он продолжил, но я его уже не слушал…
Он сказал это про Федерацию, Майкл, — раздался успокоительный мой голос, который шепча мне в само сознание старался образумиться и не совершить большую ошибку.
Тебе не стоит сейчас злиться на него, — продолжил он, заставляя дыхание уровняться. — Подумаешь… всего-то какое-то бессмертное существо отзывается о твоей родине в плохом ключе; разве такое не случается повсеместно? Ведь, везде, где существует человеческая цивилизация встречаются и оскорбления, и пренебрежение. Везде есть что-то плохое, и оно также может касаться незаменимого смысла того, что не даёт тебе несмотря ни на что закончить свою жизнь самоубийством.
Всё нормально… Всё нейтрально… — уже проговорил я про себя.
— Верно, — невозмутимо согласился я. — Однако позволь ещё раз повторить: если ты всё же знаком с теми, кто меня отправил, то тогда кто они? Чем они там занимались? И как они могут отправлять кого-либо на столь немыслимые расстояния за смешные пары месяцев?
— Слишком много вопросов для смертного, — нахмурился ублюдок.
— Аа-агх…
В мгновенье я сжал свои руки и сомкнул челюсть; моё лицо исказилось в раздражённом оскале. Для предотвращения походил несколько раз из стороны в сторону и под конец повернулся прямо к нему:
— Откуда тогда появилась Объединённая Федерация?.. И
— Ты действительно хочешь этого знать? — спросил он с тонким сомнением в голосе.
— Да блядь да, — не сдержался я, вскинув руки; мои глаза и нос начали неистово чесаться. — Если уж спрашиваю, значит мне действительно интересен ответ… — было хотел оскорбительно указать его место, но вовремя мой голос стал нашёптывать про то, кем является в этом месте ублюдок.
И эта летающая тень действительно сомневалась. Мялась, как старшеклассница перед объектом признания в любви. Ублюдок смотрел на меня со всем скептицизмом, который был возможен в этом маленьком измерении.
И да, хотел добавить, что пустота, в который мы находились имела чёткие границы. Так, например, пройдя около триста шагов от центра, где мы сейчас стоим можно наткнуться на невидимый барьер, от удара об которого максимум что ты можешь получить, так это ничего. Ты в каком-то смысле врезаешься об идеально мягкий матрац, и даже падая на водную гладь ты всё время в конечном итоге ударялся об него.
Ублюдок быстро кивнул.
— Я не стану препятствовать тебе в этом, смертный.
Он совершил три медленных шага в правую от меня сторону открывая мне вид на только что появившийся типичный плакат ОФ.
Я спешно подошёл ближе, стараясь разглядеть что на нём написано.
Здесь довольно чётко прослеживались самые важные для общества понятия о защите, сохранности и уважении.
Защиты в плане семьи, родины и своего здоровья. Сохранности в плане культуры, своего дома и сознания. Уважении в плане представителей старой школы, Диктатора и ношения новой жизни под своим сердцем.
Три самых главных понятия моей страны. Три основы, на которых держались другие, не последние по важности, пункты и формулировки.
— Ты, наверное, никогда до этого не слышал об этом в силу невозможности получения, — негромко начал ублюдок. Его глаза стали более спокойными, и даже перестали так сильно гулять. — но когда-то, ещё в далёком-далёком прошлом, когда на первобытной планете ступали огромные хордовые животные, зародился я.
Он обошёл плакат к левой стороне, где за ним появилась какая-то штора, перед которой работало странное устройство, которое передавало тусклое изображение на неё, как на полотно.
Всплыли отдельные изображения с субтитрами на моём языке, где были показаны необычные гигантские животные с вытянутой пастью, которая скрывала сотни, если не тысячи клыков и зубов, ходящие на двух лапах. Изображения сменялись, что охарактеризовалось отдельным щелчком и вертикальной перестановкой кадров. Длинные, евшие что-то с тропических деревьев, более маленькие и зубастые, что питались только что добытой, судя по всему, ящерицей.
— Миллионы лет я наблюдал за всей… — его голос стал тише. — скукой, которая сменилась разве что в момент, когда планета столкнулась с астероидом, из-за которого вымерла большая часть живых организмов. Но эффект, полученный им, длился… ещё несколько столетий.