Сквозь шторм

Дженкинс Беверли

— Мне нравится покупать тебе подарки. Это влияние Галено. У него есть привычка покупать Эстер всякие безделушки, и, полагаю, это заразительно.

— А Эстер тоже возмущается?

— В большинстве случаев,

да. Видела бы ты ее в тот день, когда он привел домой слона, чтобы девочки могли его погладить. Она закатила истерику.

Сэйбл закатила глаза от рассказа, который никак не мог быть правдой, затем подошла к стулу, чтобы развернуть этот последний подарок.

Рэймонд, все еще не сводя глаз со своей прекрасной дочери, услышал, как зашуршала бумага, когда Сэйбл вынимала ее из коробки, а затем наступила тишина. Он прошептал своей дочери:

— Твоя мама потеряла дар речи, маленькая Дезире. Послушай, ты слышишь это?

Сэйбл действительно потеряла дар речи, потому что в бархатной коробочке лежал браслет Мати, вычищенный, отполированный и сверкающий. Она посмотрела в его полные любви глаза, и ее сердце бешено заколотилось.

— Я не знаю, что сказать…

— Это было все, что у меня осталось от тебя после того, как ты покинула лагерь. Я хотел вернуть его тебе, и мне показалось, что сейчас самое подходящее время. Ты сможешь передать его своей дочери.

Он

подошел и протянул руку.

— Можно мне?

Она чувствовала, как слезы текут по ее лицу, когда она протянула ему браслет и позволила надеть его ей на запястье. Затем она позволила ему заключить себя в объятия. Точно так же, как сбылось пророчество Мати о Морсе, сбылся и сон Араминты о морском сундуке и браслете. Во сне, когда Рэймонд надел браслет ей на запястье, выглянуло солнце, и Сэйбл почувствовала, что ее словно купают в его теплых лучах. Почувствовав, как улыбаются Старые королевы, она прошептала:

— Я так люблю тебя.

— Я люблю тебя еще больше, — хрипло произнес он. — После того, как Морс забрал тебя, я понял, что никогда не говорил тебе, как сильно я тебя люблю и как мне нравится просыпаться и видеть твою улыбку. Я люблю тебя, Сэйбл Левек.

Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Я так и не попросил у тебя прощения за то, что не поверил твоей истории о Бейкере.

— Я знаю, что ты не мог быть уверен.

— Я знаю одно — я буду любить тебя вечно.

Сэйбл нежилась в его крепких, любящих объятиях и поклялась:

— Я тоже буду любить тебя вечно.