Сквозь шторм

Дженкинс Беверли

— Нет, спасибо.

Сэйбл вспомнила Мэвис и то, как та поклялась защитить Мати, если с Сэйбл что-нибудь случится. Сэйбл была обязана перед сестрой позаботиться о ее родственниках.

— Тебе не следует оставаться здесь одной.

— Просто уходи. Разве ты недостаточно сделала? Из-за тебя я потеряла уже двух мужей.

Сэйбл не сочла нужным извиняться за то, как обошлись с ее бывшей хозяйкой.

— Ему не следовало привозить тебя сюда, — холодно заявила Салли Энн. — Никогда! Я говорила ему, что ты проклята,

но он не слушал. Прямо как Карсон! Теперь они оба ушли от меня.

— Может, тебе стоит связаться с Мэвис…

— Не смей упоминать ее имя в моем присутствии. Она мертва. Мертва! Вышла замуж за этого проклятого янки. Она была воспитана в духе благородства! — гневно заявила она. — Я из благородной семьи, а теперь моя кровь смешалась с кровью янки, любящего негров, и меня от этого просто тошнит!

Она снова набросилась на Сэйбл.

— И это тоже твоя вина. Я говорила Карсону, что, если он позволит вам двоим дружить, с ней случится нечто подобное. Я говорила ему!

Она снова перевела взгляд на окно, выходящее на поля, и тихо произнесла:

— А теперь посмотри на меня. У меня нет ничего и никого. Я знала, что Генри Морс на самом деле не любит меня, а притворяется, что любит, и вера в то, что он может вернуть мою прежнюю жизнь, помогла мне прожить эти дни. Теперь даже этого больше нет.

Она продолжала смотреть перед собой.

— Я хочу того, что было у меня раньше: непринужденности, шоппинга, котильонов, вечеринок на свежем воздухе.

— Рабов, — холодно добавила Сейбл.

Салли Энн повернула голову и посмотрела ей в глаза.

— Я достаточно умна, чтобы понимать, что моя жизнь была построена на труде рабов, так что да, я хочу вернуть своих рабов.

— Ты не можешь.

— А жаль. Я считаю, что вам же было бы лучше, если бы вы не рыпались. К вам никогда не будут относиться как к равным, потому что вы не были созданы равными. У каждой расы есть свое место, и вы пытаетесь возвыситься над своей, но мы вам этого не позволим. Мы собираемся рассказать об этом нашим детям, а они расскажут своим детям и внукам, и мы будем следовать за вами сквозь века, пока вы не примете это.

— Мы никогда больше не будем рабами, Салли Энн, или мы зальем эту страну кровью.

Салли Энн не ответила.

Сэйбл знала, что ее собственная любовь к Мэвис была единственной причиной, по которой она чувствовала себя обязанной задать этот вопрос еще раз.

— Итак, ты хочешь вернуться в Новый Орлеан или нет?

Не оборачиваясь, Салли Энн заявила:

— Мне не нужна помощь ни от тебя, ни от кого-либо из тебе подобных. Ты просто продолжай в том же духе и наслаждайся тем, что мы равны — если сможешь.

Ее горький смех провожал Сэйбл до двери.

Сэйбл и дети пережили волнующее воссоединение с Джулианой и Анри. Маленькая Реба была в таком восторге от того, что все вернулись домой в целости и сохранности, что

пообещала детям, что они смогут приходить и есть свои любимые десерты каждый день в течение месяца. Как их мать, Сэйбл считала, что предложение следует немного изменить, но она не хотела портить удовольствие, поднимая этот вопрос сейчас.

Джулиана пыталась убедить Сэйбл и детей остаться на ночь, поскольку уже стемнело, но Сэйбл чувствовала себя такой уставшей, какой не была уже много лет, и отчаянно хотела домой. Рэймонду пришлось пообещать своей матери, что он будет баловать детей так, как бы это сделала она, прежде чем им разрешили уехать. Сэйбл и дети еще раз поцеловали всех, затем сели в экипаж и отправились домой.

Как только они остановились перед домом, миссис Вайн выбежала им навстречу. Когда она приблизилась, в глазах женщины стояли слезы.

— О, миссис Левек, как хорошо, что вы и малыши наконец-то дома. Мистер очень волновался. Я пыталась подбодрить его, но это было нелегко.

Со слезами на глазах она обняла детей, а затем сказала:

— Знаете, я сегодня испекла несколько тарталеток с орехами пекан, и их слишком много, чтобы уместиться на тарелке. Хотите немного после ужина?

Глаза Блайт расширились.

— Настоящие тарталетки с орехами пекан, такие, как делает Малышка Реба?

— Я не знаю, как их готовит малышка Реба, — ответила миссис Вайн, — но я гарантирую, что мои лучше!

— О, — сказала Сэйбл. — Когда Реба это услышит, может начаться война.

— Давайте, дети, — сказала миссис Вайн, — посмотрим, сможете ли вы обогнать пожилую женщину!

Дети были так удивлены этим вызовом, что миссис Вайн получила хорошую фору.

Когда они побежали за ней, Сэйбл улыбнулась.

— Она мне нравится.

— Мне тоже.

Они пошли по дорожке.

Рэймонд сказал ей:

— Я не хочу, чтобы ты и пальцем шевелила сейчас, когда ты дома. Учитывая рождение ребенка и все, что тебе пришлось пережить, я просто хочу, чтобы ты отдохнула и набралась сил.

— Рэймонд, со мной все будет в порядке.

— Не могла бы ты, пожалуйста, послушаться меня? Я так по тебе скучал, что принесу тебе луну, если попросишь.

Увидев глубину эмоций в его глазах, она тихо согласилась:

— Хорошо. Твое желание для меня закон.

Он поднял ее на руки и понес в дом.

После долгого, неторопливого принятия ванны и изысканного ужина Сэйбл и Рэймонд уложили своих детей спать и удалились в свои покои, чтобы выпить кофе и впервые побыть наедине. Сидя на веранде, прижавшись к мужу, Сэйбл сказала:

— У малышки Ребы случится истерика, когда дети расскажут ей, как хорошо готовит миссис Вайн.

Рэймонд одобрительно похлопал себя по животу.

— Мой желудок все еще улыбается, но я не скажу ей ни слова.

Она подняла на него улыбающиеся, но усталые глаза.