Сквозь тернии
Шрифт:
Яська вздрогнул. Не от страха и не от холода. Скорее от неожиданности, потому что Шельма притих, точно прочёл его мысли. Яська проследил взгляд притаившегося кота. С той стороны окна задёрнули шторки. Хотя...
Шторки колыхнулись и заново сложились.
Яська заорал во весь голос, потому что увидел то, что обернулось. Это был ночной ужас. Он сложил за спиной перепончатые крылья и склонился над кроваткой.
Склонился над ним.
Яська завизжал что есть мочи.
Шельма зашипел, как шкварки на раскалённой
Звёзды вспыхнули и погасли.
«На какую сторону?..»
Яська открыл глаза. Было холодно, душу сковал космический мрак. Половицы за спиной еле слышно поскрипывали – по ним будто кто-то ходил. Яська почувствовал, как вдобавок ко всему остальному, леденеет и сердце. Он пересилил страх, резко обернулся – ничего. Только тьма и бледный квадрат окна, за которым тоже ничего нет.
«А половицы скрепят всегда, сами по себе, отдыхая от повседневных шагов. Кажется, так говорила ещё бабушка... или мама...»
Яська протянул руку к тёмной куче у кровати. Сжал бесчувственные пальцы. Потянул сброшенное одеяло на себя. Укутался. Снова отвернулся к стене.
Ближе к утру явилась тётя Поля, собственной персоной. Она стояла посреди своей квартиры и сжимала в трясущихся руках мешок – тот самый, что разродился днём жуткими тварями. Яська побледнел, а тётя Поля сказала дребезжащим голосом:
«Ясь, а Ясь, посмотри-ка на это... – Она положила мешок на пол, разжала скрюченные пальцы и отступила в сторону. – Оно стоит того».
Яська смотрел, не в силах отвести взгляда. Даже не обратил внимания на очередное «Ясь, а Ясь...»
Внезапно мешок зашевелился. Потом зашипел, принялся мяукать. Под конец квартиру тёти Поли заполнил душераздирающий кошачий вой, от которого можно было запросто сойти с ума. Казалось, что сидящее в мешке существо заживо режут на части тупым лезвием, чиня нестерпимую боль. Однако ничего подобного не было и в помине – мешок лежал на полу нетронутый.
Откуда не возьмись снова возникла тётя Поля. Точнее её тень на фоне мерцающего серебром окна. Яська невольно отступил. А тень подняла над головой совковую лопату и стремительно опустила её вниз, прямиком на извивающийся мешок. Вой тут же стих. Мешок замер, а пол под ним стал буквально на глазах темнеть.
Яська отступил ещё на шаг и закрыл ладонями глаза.
Тень тёти Поли сказала гнусавым голоском:
«Ясь, а Ясь, смотри, как они возвращаются из бездны.
Яська, словно загипнотизированный, посмотрел сквозь разведённые пальцы. На карнизе за окном сидел довольный Шельма и, как ни в чём не бывало, умывался лапой. Он на секунду оторвался от своего занятия, глянул на шокированного Яську вертикальными зрачками, приподнялся и принялся тереться облезлым боком о деревянную поверхность оконной рамы.
Яська
«Это не он. В мешке был не он!»
Тень тёти Поли вышла на свет.
Яська невольно вскрикнул, уткнувшись лопатками в холодную стену – дальше отступать было некуда. Перед ним стояла вовсе не тётя Поля, а некое сгорбленное существо, укутанное в чёрную мантию с капюшоном на голове.
Существо сплюнуло на пол синюю слизь, прохрипело, истекая слюной:
«Там вообще никого не было», – оно склонилась над мешком. Развязало верёвку. Вывернуло мешок наизнанку.
К ногам Яськи хлынула бордовая жижа. Существо сипло рассмеялось, откинув пустой мешок прочь; а Яська привстал на цыпочки.
«Лихо придумано, а Ясь? – Существо надвинулось. – И не подумает никто, как, оно, есть на самом деле...»
«А как на самом деле?» – спросил Яська, силясь дышать ртом.
«Шельмы выходят на Путь за вами. Чтобы увести во тьму вслед за собой. Они-то вернутся обратно, а вот человек – вряд ли. Ведь у человека всего одна жизнь. Разве не так?»
Яська глупо мигнул. Посмотрел на кота за окном. Потом снова себе под ноги.
«Ну так что, рискнёшь открыть? – ехидно спросило существо. – Ясь, а Ясь, рискнёшь впустить её к себе?»
«Её?»
«Бездну!» – Существо упало на колени, в кошачью кровь, и принялось скукоживаться, уменьшаться в размерах, точно засушенный фрукт.
Яська наблюдал за жуткой трансформацией разинув рот.
Существо уменьшилось до размеров козявки и прыгнуло Яське на локоть. Яська тут же махнул рукой, словно на ту посадили энцефалитного клеща. Хотя было и того хуже!
Козявка удержалась. Противно запищала, такое ощущение, прямо в ухо:
«Ясь, а Ясь, ты главное, прежде чем идти, хвоста ему накрути, чтобы злее был! Тогда он точно доведёт, будь в этом уверен!»
Козявка надула изо рта шарик и нырнула в него, пропав без следа, как и в первый раз.
Яська сполз по стенке, силясь совладать с проникшим в голову ужасом.
«Эй! Ты чего тут забыл?»
Яська резко обернулся на голос.
«Тимка?»
Девочка отрицательно качнула головой.
«Нет. Но можешь называть меня так, потому что у меня нет своего имени».
«Разве так бывает?.. У всех живых людей должно быть имя!»
Девочка улыбнулась.
«У живых – да. А я – не живая».
Яська сглотнул страх. На спине набухли мурашки. В груди неприятно закололо.
«Но как же...»
Девочка вздохнула.
«Мне запрещено рассказывать. Да я и не помню толком ничего».
«Но почему нельзя? Кто запрещает?!»
Девочка оглянулась по сторонам.
«Они».
Яська тоже огляделся.
«Они?..»
Девочка утвердительно кивнула. Развела руки по сторонам, словно в попытке охватить ими ночь.