Сквозь тернии
Шрифт:
У самого порога возник человек. Или не человек. Высокий, с серой кожей, длинными конечностями и прозрачным колпаком на голове, из-за стекла которого на Яську смотрели бездонные глаза. Незнакомец был абсолютно нагим, однако издалека было непонятно, к какому полу он принадлежит. Да Яське, если честно, было плавать на это, как и на то, что человекоподобный «не человек» мог быть одет в облегающий скафандр. Незнакомец поднял руку к лицу, вытянул один из многочисленных пальцев и продемонстрировал характерный жест, каким обычно призывают к тишине.
Яська почувствовал:
«Sunt amici tui est in Nos».
– Твои
Яське показалось, что на него смотрит тряпичная кукла. Марионетка, подвешенная на тонких ниточках, призванная вершить чужую волю. Яська скользнул взором ввысь, силясь разглядеть кукловода, однако того не было и в помине – всюду дрожали металлические завязи, олицетворяющие собой пространство-время. Тело Ярослава перекосилось, руки вывернулись из суставов, превратившись во что-то, отдалённо напоминающее конечности богомола. Взгляд широко раскрытых глаз остекленел, превратился в нерушимый обсидиан. Тонкие губы дрожали, а вместо голоса Яська отчётливо слышал «белый шум», какой источает ненастроенный на волну радиоприёмник.
– Кто ты? – спросил Яська, но ответа не последовало.
Незнакомец опустил руку и поманил Ярослава к себе.
Ярослав пошёл. Прямо так. С повёрнутым к Яське корпусом, запрокинутой головой и закатившимися глазами. Будто морской краб – боком. Его суставы трещали, а на губах выступила голубая пена.
Яська заорал, что есть мочи:
– Что ты такое?!
Ярослав замер.
Незнакомец поднёс руку к собственной груди. Странно переплёл пальцы – если бы тех было пять, Яська мог бы поклясться, что уже видел подобный жест в своей реальности – его применяли священники в церкви, произнося молитву небесам. Но пальцев было много больше, и это могло значить всё что угодно. Как и то, что он услышал:
– Nos – Infernos, – мелькнули расправленные крылья. – Nos vade, tolleretur peccatums.
Окровавленный подбородок Ярослава еле заметно дрогнул. Хрип сделался громче. Потом захлебнулся вязкой слюной. Запузырился фиолетовой слизью. Закапал с подбородка тяжёлыми каплями.
Яська в ужасе скользнул взглядом чуть ниже... И обмер. Суставчатая рука незнакомца протянулась метра на два вперёд, за дверь – на их сторону! – пронзила трепещущую грудь Ярослава и усердно рылась во внутренностях бьющегося в конвульсиях мальчишки, словно чего-то ища! Странно, но снаружи крови не было – только та, что сочилась через перекошенные губы. Да и пореза не было. Кисть словно прошла сквозь материю, не затронув живых тканей. Это походило на фантастику, но Яська давно уже привык к странностям. Точнее к лютому ужасу, что царил тут повсюду.
– Nos vigilate.
– Бежать нельзя. Можно лишь «плыть». К Ним! – На последнем издыхании Ярослав взмахнул свободной рукой за спину Яське.
Яська обернулся, как по команде. «Дышащая» стена из металлических связей дрогнула, у основания пола разверзся широкий проход, подсвеченный тусклыми светильниками – они вспыхивали всё дальше и дальше, унося взор за собой. Яська пошатнулся. Вскинул руки, опёрся о стену.
Рядом взвизгнула Тимка.
Яська резко обернулся. Ярослава и след простыл! Как и таинственного незнакомца. Зато Звезда надвигалась. Она увеличилась в размерах, заполнила собой горизонт и медленно продвигалась вперёд, словно желая протиснуться в узкий проход.
Колька опустил Тимку на пол и сверкнул белками глаз. Его одежда походила на обугленные отрепья. Одна галоша пропала. На открытой коже чернела сажа. Волосы слиплись от пота и свешивались на лоб засаленными сосульками.
– Кто этот пацан? – спросил Колька.
– Ярослав, – монотонно ответил Яська, пытаясь проглотить ком лезущего наружу безумия.
– Какой ещё Ярослав?
– Обычный. Из водонапорной башни. Росинка – моя не рождённая сестра – укрыла их там, чтобы Тьма не достала. А я... Я их предал!
– Думай, чего несёшь! – рубанул Колька. – Помоги-ка лучше!
Только сейчас Яська понял, что Тимка не может передвигаться самостоятельно – девочка вжалась спиной в тёмный металл, сложила руки колыбелькой на груди и просто смотрела перед собой. Ещё, правда, что-то шептала, но Яське не мог разобрать, что именно.
Тогда он спросил:
– Что случилось? Как вы туда попали?!
– Может сначала уберёмся отсюда? – Колька оглянулся на дверь. – Если эти твари проберутся внутрь, тогда нам точно кранты!
Словно подтверждая его слова, в дверь настойчиво заскребли. Колька тут же подскочил к Тимке.
– Тимка, давай, поднимайся! Нужно идти!
Тимка безвольно мотнула поникшей головой.
– Я... Я не могу. Сил нет.
– Есть! Ты просто не думай о плохом. Это всё из-за страха, – и Колька как-то странно покосился на ноги девочки.
Яська с трудом сдержал рвотный позыв. Потом всё же понял, что не выдержит, отвернулся к противоположной стене.
Тимкины ноги были обгрызены. Причём так основательно, что в некоторых местах из-под разодранной кожи выглядывала белая кость. Крови было мало, но кто знает, сколько её уже вытекло там, на другой стороне. Пёстрая юбочка покрылась тёмными пятнами. Маячка порвана в нескольких местах, причём так, словно девочку рвало когтями голодное животное. На голове – сплошной беспорядок. О взоре лучше и вовсе не говорить... как и о том, что шепчут потрескавшиеся от обезвоживания губы.
Тимка оперлась на подставленное Колькой плечо. Случайно глянула на ноги. Вновь сползла по стене на корточки и заплакала не то от боли, не то от сковавшего сознание ужаса.
Колька, кряхтя, поднялся. Глянул на трясущегося Яську.
– На себе понесём. По очереди.
Яська кивнул, хотя и не совсем представлял, как это у них выйдет – Тимка хоть и была девочкой, но по комплекции не многим отличалась от мальчишек. А какого это, когда веса прибавится вдвое? Бежать тут не получится. Ну никак!
– Можно только «плыть».
– Опять ты за своё! – выругался Колька, пытаясь заново поднять Тимку на ноги.
Дверная ручка дрогнула. Просачивающийся сквозь щели свет заслонила тень. Замерла, будто прислушиваясь. Потом принялась бубнить на каком-то непонятном языке.
– Чёрт, так уже было! – воскликнул Колька и потащил Тимку вглубь коридора.
– Было – что? – Яська уставился на дверь, не понимая, как быть ему самому.
– Беги! – проорал на ходу Колька. – И не слушай его! Ну же!..