Сквозь тьму
Шрифт:
“Вперед!” - крикнул один из них - на альгарвейском, конечно, - когда он бежал рядом с фортвежскими новобранцами. “Продолжайте двигаться!”
Оба эти приказа были стандартными для альгарвейцев. Сидрок ожидал, что рыжеволосые сделают из него солдата. До вступления в бригаду он не думал, что из него сделают солдата, говорящего по-альгарвейски. Он пожалел, что не учился усерднее в академии.
Он с плеском перешел ручей. Недалеко была опушка леса. Он и его товарищи уже проходили этот маршрут раньше. Как только они выбрались из-под деревьев, им оставалось
“Быстрее!” - крикнул альгарвейец.
Если я пойду еще быстрее, я упаду замертво, обиженно подумал Сидрок. Альгарвианцы были еще хуже, чем дядя Хестан, потому что заставляли его делать то, чего он не хотел. Он отплатил Хестану тем же, заплатил ему кровью: кровью Леофсига. На самом деле он не собирался убивать своего кузена, но и не сожалел о том, что сделал это. Леофсиг был еще одним человеком, который заставлял его чувствовать себя ничтожеством только потому, что он не был любителем Лусикауна. Он хорошо выругался, что его не было - и Леофсига тоже, больше нет.
Сидрок вырвался из-за деревьев на солнечный свет за их пределами. Он мог видеть палатки впереди - и арку, через которую ему и его товарищам пришлось бы пробежать, чтобы добраться до них. Он хотел бы все еще быть рядом с Эофорвиком, но весь учебный полк отправился в этот лагерь на возвышенностях Южного Фортвега всего через несколько дней после того, как власти Альгарвии вызволили его из тюрьмы инГромхеорт.
Еще один крик альгарвейского инструктора: “Продолжайте движение!” На этот раз вместо стандартной команды прозвучало что-то, чего Сидрок не совсем расслышал. Он действительно привел последнего человека из роты в лагерь, чтобы тот понял это.
Он заставил свои ноги топать дальше. Он уже обнаружил, что может выжать из своего тела гораздо больше, чем когда-либо представлял. Я не должен был позволять Леофиигу доставлять мне столько хлопот так долго, как я это делал, подумал он. Я тоже должен был выбить начинку из Эалстана. Что ж, может быть, этот день настанет.
Когда он приблизился к арке, он с неистовой гордостью отметил, что всего пара дюжин человек все еще впереди него. Проходя мимо еще одного, он оглянулся через плечо. Остальная часть отряда растянулась почти до самого леса. Чем бы ни угрожал альгарвейец, ему не нужно было беспокоиться об этом - на этот раз.
Над аркой возвышался знак, чьи суровые черные буквы на белом гласили не менее суровое послание: МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ. Сидрок жалел, что ему не приходится смотреть на это сообщение каждый раз, когда он возвращается с тренировки. Ему больше понравился лозунг на другой стороне вывески, тот, который он видел выходящим, - "МЫ ОБСЛУЖИВАЕМ БРИГАДУ ПЛЕГМУНДА". Это было то, на что он подписался, и он хорошо это сделал, проклиная себя.
Он остановился, как только прошел под аркой. Что он хотел сделать дальше, так это упасть на землю и потерять сознание. Если бы он был достаточно глуп, чтобы попытаться это сделать, альгарвейский инструктор или кто-нибудь из солдат роты поднял бы его на ноги. Он мог подойти к корыту с единорогом и плеснуть холодной водой себе в лицо. Затем, обливаясь, он занимал свое место в строю и ждал, когда войдет остальная часть роты.
Последний пошатывающийся солдат действительно
Даже Сидрок, который любил поболтать, знал, что лучше не отвечать на вопросы подобным образом. Но несчастный Виглаф сказал: “Имейте сердце, сэр, я ...”
Без видимой злобы и без колебаний рыжеволосый инструктор пнул его снова. “Без пререканий”, - прорычал он. “Мы собираемся сделать из вас лучших бойцов в мире - после альгарвейцев, конечно. Приказы предназначены для того, чтобы им повиновались. Двигайтесь! Сейчас!”
Виглаф мог едва двигаться, но, спотыкаясь, побрел к театрам. Сидрок толкнул локтем парня рядом с собой, громилу со шрамом на лице по имени Коорл. “Бедный, жалкий сукин сын”, - пробормотал он. Почти незаметно Сеорл кивнул.
“Тишина в строю!” - проревел наставник. Сидрок и Сеорлбот Оба застыли в неподвижности. Если бы альгарвейец, у которого, возможно, были глаза и уши на затылке, заметил их, они, скорее всего, закончили бы тем, что рыли освещенные траншеи вместе с Виглафом. Но удача была на их стороне. Рыжий довольствовался тем, что свирепо поглядывал то в одну, то в другую сторону, прежде чем рявкнуть: “Свободны, становитесь в очередь за подачей”.
Пока он не услышал это, Сидрок мог бы поспорить, что он был слишком измотан, чтобы хотеть что-либо делать с едой. У его живота были другие идеи. Каким-то образом это подтолкнуло его вперед, так что он оказался третьим в очереди, достал свой жестяной набор для столовой и ждал.Сеорл был прямо за ним и слегка усмехнулся. “Виглаф тоже собирается пропустить суппер”.
“Очень жаль”. У Сидрока было мало сочувствия, чтобы тратить его на кого-либо, кроме Сидрока. “Если он ничего не стоит на тренировках, скорее всего, он ничего не будет стоить и в бою”.
Он протянул поднос с кашей. Повар из Фортвежии положил на него яичную кашу с луком и грибами и острый, довольно противный сыр, расплавленный в нем. Сидрока вряд ли заботил вкус этого блюда. Он проглотил его с жадностью и мог бы съесть в три раза больше. Ему требовалось топливо для своего желудка не меньше, чем пекарю для своих печей.
Кто-то с мягким сердцем или, что более вероятно, с мягкой головой ушел, чтобы разделить свой ужин с Виглафом. Сидрок бы так не поступил. Он также не предполагал, что кто-то сделал бы это за него. Ничего не ожидая от окружающих, он редко разочаровывался.
После ужина начались языковые упражнения. Альгарвейцы были еще более безжалостны, чем школьные учителя, в том, что касалось вдалбливания своего языка - или, во всяком случае, стандартных команд на нем - в бойцов бригады Плегмунда. “Вы будете служить вместе с альгарвейцами, скорее всего, под началом альгарвейцев”, - прорычал им инструктор. “Если вы не понимаете приказов, вы убьете их - и себя тоже, конечно”, - добавил он, как будто несколько фортвежцев имели незначительное значение.