Сквозь туман меня не видно
Шрифт:
Дарина что-то хотела возразить, но не успела. Сверху спикировала та самая птица с девичьим лицом и заголосила:
– С моего дорогого! Маску сняли! А он мне голову откусить хотел! Хам! И шкуру с него тоже сняли! Да еще и… – Птица задохнулась, наклонилась совсем близко к Тулупу и прошептала что-то нечленораздельное.
– Да ты что? – удивился Тулуп.
Птица яростно закивала головой:
– Сама видела! Сама!
– И не помешала?
– Он мне чуть голову не откусил! – обиделась птица. – Ты бы тоже не вмешивался,
Птица резко подалась вперед и щелкнула зубами перед самым носом Тулупа. Тот не шелохнулся.
– Говоришь, мы разные и Агата меня бросила? – ехидно спросила Дарина, когда птица улетела.
– А ты, глядя на Машу, все еще думаешь, что Ладного мира не существует? – парировал Тулуп.
Дарина отвернулась. Воспринимать Машу ее мозг отказывался. Уродливое сочетание птицы и человека. На картинке такое выглядит красиво, но это в сказке. В жизни же такого быть вообще не должно. Вместо птицы Маши должна быть просто Маша, какой бы она ни была.
– Грибы показались! – Акулов смешно бежал, путаясь в ногах. – Грибы показались! Бросаем все и на место!
Тулуп подскочил, захлопнув крышку ноутбука:
– Уже? Почему так рано?
– Да черт их знает, вся тропа в поганках, чуть не сшиб одну.
Буров точно знал, куда надо идти. Он ни разу не споткнулся, ни разу не задумался на том или ином повороте. Быстро вышел на тропинку, а потом вывел Агату из леса.
– Погоди, – замотала головой девушка, – нам обратно надо, за Дариной.
– Я справлюсь, – ответил Медведь.
– Видела я, как ты справляешься, – заволновалась Агата. – Давай обратно в лес, веди меня куда там надо.
– Давай Мангуста дождемся, мы вдвоем против ведомых не выстоим.
Пришлось согласиться. Агата не знала, сколько точно народу у сектантов, и представляла целую роту наглухо отшибленных дебилов.
– А кто они? – решила уточнить Агата. – Свидетели Ладного мира?
– Какие свидетели? – хохотнул Буров. – Они ни разу там не были, так, мечтатели. Только было бы о чем мечтать, – добавил он немного помолчав. – Почему никто не задумывается, что за одной красивой легендой может скрываться орда тварей, которая готова освежевать и сожрать?
– Ничего красивого в ваших легендах нет.
Ярослав пожал плечами. Агата зависла, глядя, как под тканью перекатились мышцы. Захотелось потрогать, а еще лучше – почувствовать, как двигается тело. Слава смотрел на девушку, немного усмехаясь. Агата покраснела и отвела глаза. Поцеловала, и хватит. Может, она вообще от стресса так поступила? Можно врать кому угодно, даже себе, но правда останется. Агате очень хотелось поцеловать Медведя еще раз. Внутри буквально все кричало. Будто открылся какой-то бездонный колодец, позволяющий изучать, касаться и просто находиться рядом бесконечно. Где же этот чертов Мангуст с Мирой?
– Вас только за смертью посылать, – услышала
Мира в знак приветствия только кивнула.
– Да это вас пока дождешься, сто лет пройдет, – улыбнулся Буров.
– И будешь ты столетняя душа.
Агата не разделяла их радости. Надо идти подругу искать, а они теряют время на шуточки. Еще бы уселись прямо тут и завели разговор на темы, которые не обсудили, пока не виделись.
– Поторопимся, – сказала Мира, глядя на лес. – Не нравится мне, что там происходит.
Где там, Агата не поняла, но шуточки прекратились, Мангуст нахмурился, а Буров с тревогой посмотрел на Агату. Они опять говорили гораздо меньше, чем знали. Общались между собой без слов, порой даже без взглядов. Создавалось ощущение, что у Мангуста и Миры одно сознание на двоих.
«Одна мозга», – мрачно подумала Агата. Она никак не могла и не хотела принять тот факт, что смотрит в спину человеку, из-за которого жизни больше нет. Почувствовав ее настроение, Слава аккуратно обнял Агату за плечи. Почему эти объятия не могли подождать другой обстановки? Когда не надо бежать за мечтателями о лучшей жизни. Переживать, что можно не успеть спасти Дарину.
Спешить через лес не было смысла, – либо он проведет короткой дорогой, либо заставит плутать.
Среди деревьев что-то мелькнуло, и Агата в ужасе вжалась в Медведя. У этого чего-то были рога. Но ближе животное не подошло, прошло мимо, даже не заинтересовавшись незваными гостями.
– Нам долго идти? – спросила Агата.
– И да и нет, – ответила Мира.
– А конкретнее?
– Нет конкретики, сама же знаешь.
Агата недовольно замолчала. Ждать и идти – самое отвратительное, что можно было придумать. Ждать, когда наконец дойдешь.
– А почему Агата? – спросил вдруг Медведь.
– Что? – не поняла она.
– Да я просто подумал, что по паспорту ты же не Агата.
– А откуда ты знаешь, что у меня в паспорте?
– Я же вам заселение оформлял, – напомнил он о прошлой жизни.
– Терпеть не могу это имя, – призналась Агата. – Мама назвала так, думая, что несет благо. А меня буквально воротило от этой формы. Еще и шампунь так называется, меня всю школу дразнили. А потом я стала изучать языки и увидела, что, оказывается, у этого имени есть другая форма.
Агата старательно избегала произносить «Агафья», не хотела даже в контексте рассказа произносить это имя вслух.
– Так ты не Агата? – удивилась Мира.
– Агата! – возмутилась девушка. – Это просто другая форма имени, другая транскрипция.
– Так вот в чем дело! – оживилась ведьма. – Ты ходишь не под своим именем. Это защищает тебя.
Агата посмотрела на Бурова, тот пожал плечами.
– Восхитительно, – продолжала радоваться Мира. – Это имя действительно благо для тебя. Не подпускало беду вплотную.