Слабая женщина, склонная к меланхолии
Шрифт:
— А! — Митька сразу оттаял и заулыбался. — Вы отец того пацана, который трех бандитов положил! Вооруженных! Голыми руками! Да?
— Да, — не сразу ответил генерал. — Только не руками, а ногами…
Ася только сейчас обратила внимание на то, что генерал смотрит на Митьку тоже очень настороженно. Как-то удивленно и даже недоверчиво. Хотя на Митьку почти все так смотрели: все-таки очень высокий ребенок. Гонсалесу-то что удивляться? У Гонсалеса сын — вообще верста коломенская…
— Нормальный у вас сын, — солидно сказал Митька. — Таким сыном гордиться
Генерал слабо улыбнулся, но вслед Митьке, который тут же оседлал мотоцикл и потихоньку поехал к сараю, смотрел все с тем же выражением недоверчивого удивления. И когда шел за Асей к дому, еще пару раз на Митьку оглянулся. Заметил, что Ася это заметила, у самого крыльца спросил:
— Это ваш?…
— Наш, — ответила она, не вдаваясь в детали. — Да он у нас не единственный, сейчас остальных увидите.
И тут же из дома полезли остальные — Василек, Наташка и Соня, толкаясь в дверях и галдя так, будто их было не трое, а раз в десять больше.
— Давайте будем вести себя хорошо, — предложила Ася этой могучей кучке и сделала выражение лица типа «не позорьте мои седины».
— Давайте! — хором заорала могучая кучка. — Здрасте!
— И эти все ваши? — спросил генерал и опять поизучал Асю внимательным взглядом.
Василек и Наташка приосанились и сделали выражение лица типа «а ты как думал». Соня дрогнула бровями и вопрошающе уставилась на Асю. Бедная девочка. Когда же удастся распутать этот узел?…
— И эти все наши, — гордо ответила Ася. — Все до одного. Ничего себе толпа, да? Птенцы, идите знакомиться с гостем. И осторожнее на ступенях.
Птенцы опять загалдели хором и всей толпой ссыпались с крыльца. Соня тут же уцепилась за Асин локоть, заулыбалась, заглядывая снизу в глаза, осторожно спросила:
— Ведь ты не сразу уедешь?
Она всегда спрашивала это.
— Не сразу. А когда уеду — так ведь все равно скоро вернусь, — ответила Ася.
Ася всегда отвечала это. Пароль и отзыв. Узел, который связывает девочку с вечным страхом, надо распутать обязательно.
Василек первым подскакал к генералу, важно сунул ему в руку маленькую ладошку, энергично потряс, деловито прочирикал:
— Я Василий, оч-прият, раздевайся, проходи, будем чай пить.
И сразу помчался к Митьке, потому что Митькой тоже следовало поруководить.
Генерал опять слабо улыбнулся, качнул головой, оглянулся на Асю. Она ободряюще кивнула с выражением лица типа «ничего, привыкнете». Наташка потеребила его за рукав, требуя внимания, ласково сказала:
— Сегодня у нас чужих не-е-ету, сегодня у нас ти-и-ихо, ты спокойно отдохне-е-ешь. Меня зовут Наташа.
И тоже протянула генералу руку. Он подал свою, и Наташка вложила ему в ладонь конфету. Генерал впервые откровенно растерялся. Выражение лица у него стало типа «никогда не привыкну». Ася засмеялась. И Соня у нее под боком засмеялась, отцепилась от ее локтя, шагнула к генералу, встала перед ним рядом с Наташкой, обняла ее за плечи, очень по-взрослому объяснила:
— Это значит — вы ей понравились. Если ей
— Почему не говорю? — удивилась Наташка. — Говорю… — Вынула из кармана еще одну конфету и сунула ее Соне в руку.
— Видите? — Соня опять засмеялась. — У нее во всех карманах запасы. Всем раздает, ей все нравятся. И я тоже нравлюсь… Меня зовут Соня. А вы кто?
— Генерал Гонсалес… — Гонсалес держал на ладони конфету с таким видом, как будто впервые в жизни увидел такую странную и, может быть, даже опасную вещь. — То есть Константин Александрович Гонсалес…
— Это ты из каких же Гонсалесов будешь? — В двери стояла тетя Фаина, вытирая руки пестрым полотенцем, и с любопытством разглядывала генерала. — Это ты не из мадридских ли Гонсалесов будешь?
Генерал поднял голову, встретился взглядом с тетей Фаиной и совсем уже растерянно сказал:
— Понятия не имею… Отец сиротой был. В детдоме вырос, ничего о родителях не знал, но вообще-то его считали греком.
— Ага… — на минутку задумалась тетя Фаина. — Если грек — тогда, скорее всего, из афинских Гонсалесов. Ну, пойдем, генерал, устанавливать степень родства. Можешь звать меня тетей Фаиной.
С тех пор тетя Фаина и устанавливала степень родства с предположительно афинским Гонсалесом, а тот сидел, внимательно слушал, а сам все больше помалкивал, хотя о том, кем была мать, кем были ее родители, из какой семьи жена и есть ли у нее братья-сестры, пусть даже двоюродные, отвечал охотно и довольно подробно. Тетя Фаина его хвалила за осведомленность, предлагала новые версии возможных родственных связей и опять с чем-то спрашивала… Ася рассеянно слушала, а сама думала о том, что родственные связи к делу не относятся, вряд ли из Светкиной идеи выйдет какой-нибудь толк.
На пару минут ее отвлекли дети — затеяли делить совместное имущество. Она повела их для воспитательной беседы в дальнюю комнату, а когда вернулась, тетя Фаина уже спрашивала генерала об Афганистане и об однополчанах. Генерал уже не просто отвечал, генерал уже рассказывал без наводящих вопросов, имена какие-то называл, среди прочих — Сережу Панеева… Похоже, из Светкиной идеи какой-нибудь толк может и выйти.
Ася стала потихоньку собираться на работу. Подключила к сборам детей, чтобы те не мешали неформальному допросу, попросила Митьку протереть заодно и ее мотоциклетный шлем… В общем, все условия тете Фаине создавала. Но тетя Фаине вдруг сама тормознула беседу.
— Погоди, Костя, — озабоченно сказала она. — Аську надо проводить как следует. А мы с тобой после ужина еще поговорим.
— Какой там ужин! — Гонсалес спохватился, стал смотреть на часы, полез из-за стола. — Я заболтал вас совсем, а у меня поезд уже через час.
— Завтра поедешь, — безапелляционно заявила тетя Фаина. — Что за манера — и не погостил у родни как следует, и не наговорились досыта… Успеешь еще уехать, поезда каждый день ходят. Сейчас Митька на вокзал смотается, билет твой сдаст…