Слабо не влюбиться?
Шрифт:
Знаете, меня всегда поражало, как Артём разговаривает с предками – дерзко и уверенно, будто он с ними на равных. И это при том, что его родители гораздо более строгие, чем мои. Если честно, у меня от одного только взгляда на сведенные брови дяди Макара душа в пятки уходит, а Тёма еще и огрызаться умудряется. Совсем бесстрашный!
– Че такого?! – взвивается мужчина. – У меня сын, как баба, серьги носит!
– Почему сразу как баба? – возмущается мой друг. – Сейчас так модно вообще-то!
– У кого так модно?! У лиц
– Па! – Артём закатывает глаза. – Ну что за мракобесие?
– Алина! Алин! – его отец повышает голос. – Иди полюбуйся, что твой сын вытворяет!
Забавно, когда Тёма притаскивает пятерки из школы или побеждает в очередном спортивном соревновании, дядя Макар называет его «мой сын». Но стоит мальчишке провиниться или выкинуть какую-нибудь шалость, как мужчина в разговорах с женой тут же меняет слово «мой» на «твой».
– Что случилось? – в дверях показывается запыхавшаяся тетя Алина с кухонным полотенцем в руках.
– Артём сделал пирсинг, – с угрюмым видом констатирует ее супруг.
– Господи! Где?
– Так и подмывает ответить в рифму, – кисло шутит мужчина.
– Макар! – она выпучивает глаза. – Ну не при детях!
– Эти дети… – он бросает на нас гневный взгляд через плечо. – Эх, так бы и дал по шее!
Он легонько замахивается на Артёма, но тот как ни в чем не бывало продолжает давить обворожительную лыбу, которая на этот раз адресована матери, взволнованно бегающей по нему глазами.
– Ну иди сюда, паршивец, дай хоть посмотрю на твой пирсинг, – устало вздохнув, тетя Алина манит сына пальцем.
– Только не трогай, – предупреждает мальчишка.
– Не трогаю, не трогаю, – ворчит она, рассматривая плоды моих стараний. – Иглу хоть простерилизовали?
– Да, на огне, – подаю голос я, внимательно наблюдая за ее реакцией.
Тетя Алина – врач. Пускай невролог, но все же. Если с Артёминым ухом будет твориться что-то совсем уж неладное, она, наверное, заметит.
– Ладно, – женщина вздыхает. – Надеюсь, второе ухо прокалывать не планируешь?
– Пока нет, – пожимает плечами Артём. – А дальше – кто знает.
Его родаки быстро переглядываются. Ох, нарвется он однажды на ремень! Сдадут у дяди Макара нервы, попомните мое слово!
– Теть Алин, – переключаю внимание раздраженных взрослых на себя. – Я когда прокол сделала, так крови много было… Как думаете, это нормально?
– Сосуд, наверное, задела, – предполагает она. – Понаблюдаем за ухом. Посмотрим, как заживает.
Тёмина мама всегда такая: мудрая и понимающая. Нет, в порыве гнева она, конечно, на сына и прикрикнуть может, и тапком запульнуть. Но это, когда он уж совсем палку перегибает. А в целом, тетя Алина – замечательная женщина. Я ее почти как свою маму люблю. Недаром они лучшие подруги. Даже сестрами себя в шутку называют.
Наши семьи вообще дружат с незапамятных времен. Отцы познакомились еще в институтские годы:
С тех пор мы с Темой растем, что называется, бок о бок. Учимся в одной школе, тусуемся в одной компании и каждый Новый год празднуем за одним столом. Мы не просто лучшие друзья, мы – сообщники. Всегда и во всем. Я люблю Тёму как брата, которого у меня никогда не было, и мечтаю, что через много-много лет мы, так же, как и наши родители, будем отмечать праздники в кругу семей. Шумно, весело, душевно.
– Ну что, молодежь, пора собираться в город, – говорит дядя Макар, вытаскивая в коридор сумки. – А то на выезде скоро пробки начнутся.
Ах да, чуть не забыла: у нас с Соколовыми и дачи в одном поселке находятся. Поэтому мы с Темой часто выбираемся за город то с его предками, то с моими. Загораем, плещемся в вечно цветущей речке, играем с местными ребятами в волейбол, а ближе к ночи втихаря сбегаем из дома и вытворяем такое, о чем взрослым лучше не знать. Короче говоря, веселимся на полную катушку.
Правда, иногда родаки заставляют нас поливать огурцы и полоть картошку, но мы относимся к этой трудовой повинности с поистине философским терпением. Сами посудите, уж лучше два часа проторчать в огороде попой кверху, а потом с чистой совестью наслаждаться заслуженным отдыхом, чем все выходные изнывать от жары в душных каменных джунглях. У нас в городе ведь даже пляжа приличного нет!
– Домой? Так скоро? – лицо Артёма грустно вытягивается. – Может, хоть на денечек задержимся? А, пап?
Я знаю, почему он расстроился. Хочет побыстрее продемонстрировать округе проколотое ухо и насладиться маленьким триумфом. Ведь он в очередной раз доказал, что ему не слабо. Но если мы сейчас уедем, Тёме придется отложить хвастовство своей безбашенностью до следующих выходных. А для моего неугомонного друга это очень-очень долго.
– Сын, ты же знаешь, нам с мамой на работу завтра, – отмахивается дядя Макар. – Иди давай вещи собирай.
– Ща, я только по-быстрому на улицу сгоняю, – не теряет надежды мальчишка.
– Я сказал, собирай вещи, – чуть ли не по слогам зловеще цедит мужчина, всем своим видом давая понять, что выходка с пирсингом все еще не забыта. А затем переводит строгий взгляд на меня. – Тебя, Вася, это тоже касается.
– Конечно, – пищу я, смиренно опуская глаза в пол.
А затем хватаю за руку недовольно пыхтящего друга и утягиваю его в комнату. Хватит с нас проделок. Пора становиться примерными детьми. Хотя бы на остаток сегодняшнего дня.
Глава 3
– Господи, что с этими огурцами-то делать? – растерянно выдает тетя Алина, оглядывая многочисленные заполненные доверху пакеты.