Слабое звено
Шрифт:
— Герметик, Михал, соберитесь, — взгляд Ленара нетерпеливо указал на часы.
— У меня на складе осталось лишь шесть бочек.
— Это тонна и двести килограмм, почему так мало?
— Обстоятельства так сложились.
— Позвольте мне угадать, — Ленар сложил руки на груди и расслабленно откинулся на спинку стула, — Хотели доукомплектоваться в космопорту Нервы, но не успели?
— Да, все было именно так.
— Но почему?! — всплеснул он руками.
— Откуда я знаю? Спросите кладовщиков!
— Нет, почему половина проклятого мультисостава вылетела
— Потому что в нашем случае виновата плохая организация космопорта Нервы, а в вашем случае уже ни в чем нельзя быть уверенным! — проорал Ковальски в ответ и перевел дыхание, — А теперь давайте сделаем вид, что мы культурные люди, и успокоимся. У вас, насколько я знаю, вылет через несколько часов, а вы еще даже не готовы.
— Да, я не готов, — опустил Ленар голову и почувствовал себя опустошенным, — Я не могу отстыковаться, пока не получу герметик, а не отстыкованные фитинги отремонтировать невозможно. Сейчас у нас попросту не хватит на это времени, так что мы займемся этим по возвращении.
— Не стоит. Мы из-за вас и так уже потеряли много времени впустую. Как только вы отстыкуетесь, мои люди сами исправят вашу консоль.
— Серьезно? — голова Ленара одухотворенно поднялась обратно, уловив в воздухе запах первых хороших новостей в этом году, — Если так, то спасибо вам большое, Михал. Оказывается, вы совсем не такой козел, каким казались.
Лицо Михала Ковальски трижды изменило свое выражение и чуть-чуть приблизилось по цвету к слегка недозревшему помидору.
— Вероятно, в вашей голове эти слова звучали как комплимент.
— Да, простите, — Ленар дернулся в извиняющемся жесте, — Но первоочередная проблема упирается в герметик. Мне не хватит шести бочек.
— Спросите на Два-Пять. Насколько я знаю, у них есть.
— Вы издеваетесь? — Ленар почувствовал, как в его голове снова начало что-то кипеть, — Это на другом конце астероида. Мне придется перетаскивать три тонны герметика через три рукава!
— Видите часы? — указал он взглядом на группу синих огоньков в углу терминала, — Вам может показаться, что они говорят «тик так»…
— Нет, — мотнул Ленар головой, стараясь уловить суть разговора, — Они вообще ничего не говорят, они же электронные.
— Не ломайте мне метафору, на самом деле эти часы вам говорят «живо поторапливайтесь»!
Взойдя на буксир Два-Пять, Ленар очень быстро нашел капитана Урбана, и тот поприветствовал его словами «вот вы и заглянули ко мне в гости», будто весь этот корабль и был его личным пространством, а члены экипажа были лишь подчиненными, занявшими свои места в звеньях строгой иерархической цепочки. В воздухе веяло дисциплиной, собранностью и околоармейским укладом ровно до тех пор, пока они не прошли в кают-компанию, и Ленар не обалдел от увиденного.
Блондинка томно лежала в открытом синем купальнике, и струящиеся из ее головы длинные волосы смешивались с однородным, словно жидкость, пляжным песком. Ее бледно-розовая кожа впитывала в себя лучи палящего солнца, ее ноги
— Вам нравится? — спросила самодовольная ухмылка капитана Урбана, и он в пригласительном жесте пнул стул согласно местным правилам этикета.
— Это не то слово, — промямлил Ленар в ответ, боясь моргнуть, и на ощупь сел за стол, — Но как? Разве устав это разрешает?
— Если бы вы внимательно читали устав, то знали бы, что облицовочные панели жилых помещений в случае повреждения защитного покрытия разрешается самостоятельно покрывать эмалью, соответствующей ГОСТу. А эта эмаль продолжает соответствовать ГОСТу, если в нее добавлено не более пяти процентов оксида железа. Как выяснилось, пяти процентов оксида железа вполне достаточно, чтобы придать эмали достаточно разнообразные и выраженные цвета.
— И вы это сами сделали? — Ленар указал рукой на роспись и не сразу решился опустить ее обратно. Блондинка казалась живой и осязаемой, и манила к своему телу не только взгляды, но и руки.
— Разумеется, нет, — усмехнулся Эрик, — Это Мойра, мой бывший штурман. У нее внезапно открылся талант художника, и она начала писать картины. Когда ей надоело использовать стекловолокно и поликарбонат в качестве холста, она внезапно обнаружила, что в кают-компании никак не используется целых восемь квадратов переборки, и предложила их немного украсить. Поначалу я был против, но как только я услышал, что она хочет изобразить в натуральный размер саму себя в откровенном купальном костюме, я решил, что хороший капитан иногда должен заботиться о свободе творческого самовыражения своих подчиненных.
— Видимо, ваша штурман очень скучала по пляжам.
— На самом деле она скучала по всему, чего нет на этом корабле. Даже по налогам.
— Что ж, надеюсь, она сейчас где-нибудь загорает.
— Звучит как тост, — улыбнулся Эрик, — Простите, у меня кончилась вся выпивка — на Нерве оказалось очень сложно пронести на борт контрабанду.
— Вы… — хотел что-то спросить ошеломленный массой впечатлений Ленар, но слова спутались в крупный комок и не смогли пролезть через глотку.
— Расслабьтесь, я же шучу! — рассмеялся он, и Ленар обронил несколько нервных смешков.
— Надеюсь, с таможенной службой вы так не шутили.
— Конечно нет. Всем ведь известно, что при приеме на работу таможенникам хирургическим путем удаляют чувство юмора.
— Как и брезгливость.
— Разрешите задать вам один нескромный вопрос, — притихшим голосом спросил Эрик, и с его лица пропали эмоции.
— Конечно.
— Какого черта вы тут делаете, когда у вас вылет на Мерклин-71 на носу?
Ленар случайно нащупал взглядом часы на стене, вспомнил слова капитана Ковальски, и в его голову товарным составом влетели ненадолго покинувшие ее мысли.