Слабость Виктории Бергман. Трилогия
Шрифт:
– У Фриберг, Эстлунд или Бергман? А почему не у Мадлен Сильверберг?
Жанетт развеселилась.
– Есть, конечно, мотив, и он касается ее отчима, но я не вижу прямой связи с Фредрикой Грюневальд, кроме того, что она ходила в ту же школу, что и Шарлотта Сильверберг. – Ладно. Но этого недостаточно. Что еще сказала Седер? – Что Генриетта Нордлунд вышла замуж за адвоката Вигго Дюрера. Погибла в прошлом году. Сбивший ее водитель скрылся с места аварии. Я хочу, чтобы ты проверил
Хуртиг только молча кивнул в ответ.
– И последнее, но тоже важное… Во время ритуала посвящения Фредрика Грюневальд подала Ханне Эстлунд, Йессике Фриберг и Виктории Бергман собачье дерьмо. Надо что-нибудь добавлять?
– Нет, спасибо, пока достаточно. – Хуртиг вздохнул, и у него вдруг сделался очень усталый вид.
День был долгий, конца ему не предвиделось, и физиономия Хуртига вызвала жалость у Жанетт.
Не имеет значения, насколько он устал, подумала она. Он не сдастся.
– Кстати, как отец?
– Папа? – Хуртиг потер глаза и как будто повеселел. – Ну, помимо случая с газонокосилкой, ему ампутировали несколько пальцев на правой руке. А сейчас он лечится пиявками.
– Пиявками?!
– Да, они не дают крови свертываться после ампутации. Эти маленькие благодетели спасли ему один палец. Угадай какой?
Настала очередь Жанетт прийти в замешательство.
Хуртиг ухмыльнулся и одновременно зевнул, после чего предвосхитил ответ Жанетт на свой собственный вопрос:
– Ему спасли безымянный палец правой руки.
Гамла Эншеде
Жанетт Чильберг в буквальном смысле принесла работу домой.
Она уже успела выучить личные дела Ханны Эстлунд и Йессики Фриберг наизусть, как и информацию, пришедшую вечером от полицейских-стажеров. Перешагивая порог дома на Эншедевэген, она была настолько вымотана, что сначала даже не обратила внимания на чад из кухни.
Ханна и Йессика, думала она. Две застенчивые девочки, которых никто особенно не помнит.
И… Виктория Бергман, с которой все знакомы, но которую никто на самом деле не знал.
Утром, если школьные фотографии придут, как условлено, у нее, вероятно, появится лицо Виктории Бергман. Девочки с отличными оценками, не считая оценок за поведение.
Жанетт повесила куртку и прошла на кухню. Мойка, которую она утром оставила сверкающей, сейчас походила на преисподнюю. В гостиной витал слабый дымок, свидетельствовавший о том, что что-то сгорело, а на кухонном столе лежала открытая упаковка рыбных палочек и обрывки салатных листьев.
– Юхан! Ты здесь?
Жанетт выглянула в прихожую. В комнате
Жанетт снова стало тревожно за него.
За последнюю неделю, по словам классного руководителя, Юхана несколько раз выгоняли с уроков, да и в классе он казался рассеянным и незаинтересованным. Угрюмым интровертом.
К тому же он успел несколько раз подраться с одноклассниками, чего раньше никогда не случалось.
Выйдя в прихожую, Жанетт чуть не упала, споткнувшись о сумку, которую накануне брала с собой в тир.
Проклятье, подумала Жанетт. В сумке лежал ее служебный пистолет, и не запереть его в оружейный шкаф было непростительно.
Приготовившись к худшему, она быстро открыла сумку и достала ящичек.
Пистолет лежал на своем месте. Кровь стучала в висках, когда Жанетт потрогала его.
Холодный.
Жанетт пересчитала патроны. Число пуль осталось прежним, и Жанетт выдохнула, хотя и обругала себя последними словами.
Халатная дура. Конченая, опасная для окружающих распустеха. Непростительно.
Накануне вечером она, как и сегодня, приползла домой без сил, бросила сумку в прихожей, да и забыла про нее, а в утренней спешке не обратила на сумку внимания.
Такого просто не должно быть, подумала она. Взяв ящик под мышку, она прошла в кабинет, открыла шкаф под книжной полкой и заперла оружие.
Пройдя через прихожую, Жанетт вернулась к комнате сына.
– Тук-тук, – сказала она и приоткрыла дверь. Юхан лежал на кровати ничком. – Как дела, друг? – Жанетт подошла, присела на край кровати.
– Я приготовил тебе ужин, – буркнул мальчик. – Там, в гостиной.
Жанетт погладила сына по спине, обернулась и сквозь приоткрытую дверь увидела, что он накрыл стол к ужину. Жанетт поцеловала Юхана в лоб и вышла взглянуть на накрытый стол.
Тарелка с зажаренными в камень рыбными палочками, рожками и красиво разложенными салатными листьями с лужицей кетчупа. На салфетке рядом с тарелкой – нож и вилка, наполовину наполненный винный бокал, горящая свеча.
Жанетт поначалу не знала, что сказать.
Он приготовил ей ужин – такого еще никогда не было. Он так старался.
Да черт с ним, с бардаком на кухне, подумала Жанетт. Юхан готовил ужин, чтобы порадовать меня.
– Юхан?
Никакой реакции.
– Ты не представляешь себе, как я рада. Не хочешь тоже поесть? – Я уже поел, – раздраженно буркнул Юхан из своей комнаты.
У Жанетт вдруг закружилась голова, и она почувствовала себя бесконечно усталой. Она ничего не понимала. Если Юхан хотел обрадовать ее, почему он ее отталкивает?