Слабые люди
Шрифт:
В голове сразу прозвенело: "Новый контракт! Новые возможности!" и не утихло, пока он не потряс головой, отгоняя наваждение, – "Глупости все это– лезть к кому-то, с кем ты уже знаком. Тебе мало следов?"
Но мысли продолжали струиться в голове, описывая разные варианты и способы сорвать сладкий фрукт выгоды. Не взирая на то, как прошла последняя реализация контракта, он продолжал воображать. И куда делась его прагматичность?
–Тебе-то какое дело? Тебе же плевать на меня, с чего тебе беспокоиться о том, помру я или нет? – прорвал цепочки образов ее голос.
–Карма?
–Ой, только не говори, что ты из тех, кто верит в подобный
–Не говорю.
–Ну тогда чего начинаешь-то?
–Не ори на меня, иначе я кладу трубку.
Снова молчание.
"Вот бы оно длилось вечность."
–Я умру до утра. – раздался еле слышный шепот.
–Обещание или своеобразное прощание?
–Я не даю обещаний. – в трубке страшно фонило, но шепот отчетливо звучал сквозь помехи, не позволяя шипению себя оборвать. Шепот как крик.
–Тогда зачем ты так сказала? Пытаешься пробить меня на эмоции таким хитрым способом? Ты настолько глупа?
–Нет, не пытаюсь.
–Тогда, стало быть, прощай? – помехи внезапно кончились; он вслушивался в тишину, слегка улыбаясь.
–Навсегда? – нарушила напряженное молчание Никто.
Проводник тихо вздохнул. Она так надеется на него, даже не пытаясь скрыть это, ставит в неудобное положение. Как удобно, да? Люди отнюдь не гнушаются прямо давить на себе подобных, извлекая выгоду из чего только можно. Омерзительно.
–Зависит от тебя.
–Почему же ты не спишь?
–А почему ты так резко сменила тему?
По ту сторону провода раздался звон бьющегося стекла и тихие ругательства. Вечно эта что-то вытворяет, беспокойная душа. «Откуда у тебя столько стеклянной продукции, глупышка? Все никак не решишься вскрыться? Давай, я тебя не держу. Окажи мне услугу, уж будь добра.»
–Потому что начинаю тебя бояться. – неуверенно вымолвила прямо в трубку собеседница. И правда– ее напряжение чувствовалось даже за десятки, сотни километров от человека. Недоброе, гнетущее напряжение, от уничтожения всего и вся удерживающее лишь отсутствие возможности материализоваться. С таким ощущением ожидают землетрясения, сжимая в руках мешки с пожитками и маленьким запасом провианта. С таким ощущением раньше прятались в подвалах во время мировых войн в ожидании авианалета.
–Я настолько жуткий?
–Твое равнодушие всеобъемлюще! Мы с тобой говорим, а я не слышу никаких эмоций. Даже твой смех безлик и сух. Когда я слышу его, из красавца ты превращаешься в груду металла, которая вот-вот воткнет свои щупальца в свой телефон, а они по проводам растянутся по длине, равной окружности планеты и внезапно воткнутся в мои уши прямиком из микрофонов, разорвав в клочья телефон!
Он вновь засмеялся. Ему нравилось, что она боялась Его. Чувствовалась некая власть. Она застонала.
–Ну прекрати!
–Прекращаю. – и смех оборвался.
–Ты до чертиков жуткий и ты это знаешь. Ты просто такой. Это ты! Ты любишь уныние, потому что это есть правда. Такая, какой ты ее понимаешь. Я б не удивилась, если бы ты писал тяжелые на восприятие книги и стихи. А еще я слышу твою музыку, что играет у тебя в комнате.– она была права: долгие дни зависая в квартире старухи, Проводник наконец пристрастился к прослушиванию музыки; удивительно, но факт– даже сгусток дофенистичного холода иногда может оттаять к поразительным явлениям вроде музыки, даже если взять в расчет то, что ему нравились исключительно старые арии и дарк-эмбиент, о котором упоминалось в одном из шоу– жанры
–Вот как. А ты не исключаешь возможность, что я намеренно создал перед тобой такой образ? – "Не думай, что я не просек твою маленькую ложь." – Может, в реальности я совсем другой человек. Недаром ж у меня такой приятный голос! – издевка как есть, – Может, на самом деле я смеюсь, как только сбрасываю трубку и включаю южную музыку, под которую танцую сарабанду? И я повторюсь снова– откуда тебе знать, что все, что я говорю, не продукт чрезвычайно трудноразличимой лжи?
–А что это такое– сарабанда?
–Не имеет значения, на вопрос ответь.
–Да, конечно, существует! Такая возможность всегда есть! – мгновенно переключившись, с жаром согласилась собеседница, – И она меня как раз удерживает от настоящего страха. Смеешься? Здорово! Наврал? Еще лучше!
–Фишка в том, что ты никогда не узнаешь, вру я или нет.
–А может, я и не хочу. – вкрадчивым тоном заявила Никто.
–Может. Но никакого значения в условиях нашего чересчур узкого способа общения не имеет. Мы можем быть кем угодно.
–Именно. А откуда ты знаешь, что я не врала?
Пытается отыграться.
–Не имеет значения. Я все равно общаюсь с Безликим.
–Хм… в каком смысле?
–В прямом.
–Да, ты меня не знаешь и все такое, но я тебя не обманывала ни в чем! Что тебя напрягает? Что ты считаешь ненастоящим во мне? – и не дав ни удивиться столь быстрой смене мнения, ни дать ответ, завела, – Потому что на самом деле я чертовски настоящая и, если ты этого не понял, то мне очень жаль.
Безликая и бесформенная женщина с оскорбленным видом встала и пошла по белому бесформенному коридору в белое бесформенное нечто.
–Неужели тут присутствует оттенок обиды? – в то же время ехидствует Проводник.
Щелк. Помехи. Тишина.
–Полагаю, на этой ноте ты хочешь закончить? Если надумаешь поговорить еще, звони.
–Я тут. – быстро проговорила она, – Обижена ли я? Немного. Скорее разочарование.
–Такое знакомое по жизни чувство, не так ли?
–А ты обижен?
–На кого?
–На меня?
"Да с какого это?"
–Что-нибудь ты же чувствуешь?
–Ничего.
–Двойственно! Впрочем, я уже сформулировала для себя парочку мнений.