Шрифт:
1.Бессилие.
___
Запись 000001. 08.04.2024. 19:43
Шипение. Помехи. Белый шум. Щелчок. Появляется изображение. Мужчина средних лет, средней комплектации, лицо со шрамом, лоб в залысинах. Полуосвещенная комната, старые полувыцветшие обои. Люстру не видно, но ее голубоватый свет опускается прямо на макушку мужчины, вдавливая тени в глазах еще глубже, озаряясь пятном проплешины на макушке. Со скорбным лицом восседает на кресле, приобнимая края подлокотников, чуть покручивая своими запястьями, будто бы лаская их круглые окончания.
"Привет. Меня зовут…" – краткая заминка, секундный спазм – "Меня зовут Олег Никифоров. Мне сорок лет и проживаю я в небольшом городке под названием Сорск. Прожил здесь всю свою жизнь и здесь, по всей видимости, скоро и умру."– снова пауза, затем глаза на пару секунд жмурятся, – "Недавно мне поставили диагноз– опухоль головного мозга. Неоперабельная глиобластома, которая в считанные месяцы разрушит мой мозг и сознание. Началось все несколько лет назад с банальной мигрени, на которую я не обратил внимания– не до этого было. Как и всегда, что-то стояло на несколько ступеней выше, требовало к себе все мое внимание, которое я с готовностью обращал, радуясь возможности
Пауза. Человек о чем-то на минуту задумался, скривил губы, качая головой, будто кого-то осуждая. Его пальцы оттарабанили известный мотивчик, затем сжались.
«Я отказался. Не знаю, почему, да и вряд ли хотел знать, честное слово! Черт дернул сказать: "Нет". Доктор не принял моей капитуляции, пытался настаивать, убедить меня не делать поспешных решений, однако я уперся, как баран в новые ворота, и отступать не желал… наверное, впервые за всю свою жизнь. Но, честно сказать, не я отказал. Ну, то есть, я, но… если начистоту, то все случилось непроизвольно. Я даже не успел обдумать точно, чего именно я хочу, прикинуть шансы на успех, подобрать возможные варианты развития событий. Ничего! Это отнюдь не было умным поступком– как говаривал в свое время мой отец: "Отказ не признак благоразумия, но признак слабости." Потому-то он столь легко и поддавался на провокации окружающих его людей, тут же заставляя их пожалеть о содеянном, даже если это был обычный, не заслуживающий не то, что его, но и моего внимания пустяк. Однако я– не мой отец и никогда бы не хотел походить на него, следовать его примеру. Если бы он видел меня сейчас, то не преминул возможностью в очередной раз высмеять мое поспешное решение, заставив сомневаться в своей адекватности и самостоятельности. Я представляю его прямо сейчас и… сомневаюсь. Потому-то, наверно, мне и стоит завтра же позвонить в клинику– сказать, что согласен на что угодно, лишь бы повысить шансы выжить. Отец бы это оценил. А я?.. Я не знаю, стоит ли оно того. Хочется верить, что да, хотя… н-нет…"
Долгая пауза, мужчина закачал головой, сжал руки в замок, облокотившись на колени. Замыленный взгляд приобрел более осмысленное выражение, губы сжались.
"Над этим определенно стоит подумать! Да, да, я подумаю. Столько всего надо обдумать перед тем, как допустить окончательный расклад событий, столько всего переосмыслить! Просто подумать о жизни!.. О, дьявол, за что же мне это?!"
Снова пауза. Чуть заскулив, он вновь переменил положение: откидывается на спинку кресла и его пальцы снова опустились на подлокотники, в нервном возбуждении отстукивая беспорядочную дробь.
"Моя женщина пока не знает. Никто не знает. Ни мать, ни отец, ни Сашенька. Никто. Да и нужно ли им это знать? Честно скажу, сомневаюсь, что об этом вообще стоит заводить разговор, потому что все кончится согласно двум вариантам– или они воспримут все, как данность, или моя болезнь внесет сумбур в их жизни, заставит переступать через себя. Лишит покоя и– я точно это знаю! – неизбежно приведет к ненависти ко мне. А я достаточно хлебнул ее раньше, когда-то в смутно угадываемом прошлом, и не хочу… не хочу больше чего-то подобного. Я в очередной раз стану разочарованием для них, посильной, но до ужаса неудобной ношей, нужда в которой балансирует от нуля до двадцатки. Если бы я был другим человеком, то, возможно, смог бы надеяться на лучшее, но я тот, кто я есть. Обычный человек. А теперь еще и обуза."
Резким движением придвинув кресло к объективу, мужчина пытливым взглядом уставился прямо в камеру, едва касаясь кончиком носа поверхности стекла.
«Знаете, а ведь я даже не знаю, что мне делать. Совсем! Сейчас я смотрю в эту бездушную штуковину и задаюсь вопросами. Первый: зачем я вообще это делаю? Второй: на кой черт сразу после клиники я пошел шляться по городу в поисках чего-то, в чем мог бы забыться, но в итоге потратил деньги на эту бестолковую игрушку с запасом батареи максимум в пять часов? Что я буду с этим делать? Записывать, как Боб Джонс, видеозаписи своему несуществующему сыну? Послания своим родителям, Саше или случайному зрителю? Глупо!"– губы тронула легкая улыбка, – "Это не то, чего мне хочется. Но ответы… возможно, я смогу их найти, если постараюсь! А пока вот это вот…"– тычок пальцем в камеру, – "Это станет моей сублимацией. Пока этого достаточно."
Изображение резко погасло.
Темный экран, редкие щелчки, шипение.
____
Запись 000002. 14.04.2024. 19:09
Тот же мужчина– с этого момента О.Н.– снова сидит в кресле, но на сей раз полностью подобрав ноги в дранных носках. Дневной свет приглушен плотными тяжелыми шторами. Лица не видно– только кончик носа выступает из-под тени. У ножки кресла лежит опрокинутая баночка белого цвета.
"Зар-р-раза, это ненормально! Я не в состоянии понять, как подобное возможно! Мысли об опухоли– единственные, что крутятся в моей голове, потому что все остальное сразу же отступило на задний план и заглохло! Я выхожу на улицу и вижу– смерть! Я иду по мостовым и снова вижу– одну лишь смерть! Смерть везде– в деревьях, источенных термитами, в земле, на каждый метр помеченное чересчур ретивыми животными, в стенах домов, с которых облупается краска и штукатурка– так и вижу, как трещины бегут по блокам и здание разваливается прямо мне на голову, и сразу становится очень, очень уж больно, так больно, как не было до обследования, словно бы диагноз щелкнул внутри меня рубильник и я уже не в состоянии проигнорировать эту боль! Я не могу спать, не могу есть, не могу даже, черт возьми, отлить спокойно! Со вчерашнего дня мое тело трясет, словно пораженное лихорадкой, а в голове– сплошная чернь! Я чувствую, как начинаю ненавидеть свое тело за то, как сильно оно меня подвело, ведь я всю свою жизнь старался поддерживать его в здоровом поле настолько, насколько это было возможно, не обращаясь постоянно к врачам! Постоянно испытываю желание словно бы отомстить ему за ослушание, наказать и заставить снова служить
–щелк-
____
Запись 000003. 16.04.2024. 20:00
Он выглядит просто ужасно. В ярком свете люстры и без того тонкие губы превратились в натянутые полоски, небритые щеки запали тенями под скулы, а глаза словно бы провалились вовнутрь глазниц. Пальцы рук, похожих на два бледных паука, методично отстукивали по коленям, сведенным вместе. Он заикается.
"Я наконец-то уснул, да ненадолго! И мне… приснился кошмар– будто меня похоронили живьем! Все было настолько реально и осязаемо… о черти-чертушные, я чуть с ума не сошел!"– при этом О.Н. продолжал загадочно улыбаться, словно посмеиваясь над своей трусостью либо же по другой менее вероятной причине, – "Держу пари– от моего вопля проснулся весь дом, если не весь двор. Я жутко напугал Сашеньку, чем только все испортил– если сначала она списывала все на нервы из-за работы, то теперь начинает что-то подозревать. Она посоветовала мне обратиться к психиатру, заявив, что моя бессонница, а теперь уже и этот кошмар, это ненормально и что-то с этим надо делать. Блаженны незнающие, ибо не ведают зла… Так, кажется? Не знаю– к Библии я в последний раз прикасался лет в семь, когда мне ее всучила бабка. Я сказал ей, чтоб не лезла. Саше, то есть, не бабке. Я все еще не решил, стоит ли рассказывать ей о том, что зреет у меня внутри. Не потому, что не хочу беспокоить, нет. Дело в том, что Саша– женщина, весьма одаренная в плане общения. Она– та единственная ниточка, что удерживает связь между мной и отцом с матерью. Она постоянно заставляет меня вспоминать о них, устраивает небольшие встречи, постоянно заводит разговоры о том да о сём, тактично пытаясь не замечать, как электризуется воздух за столом. Если бы она узнала, то узнали бы и мои родители, а этого я точно не хочу– в этом я уверен на все сто из ста."
Широкая улыбка от уха до уха. О.Н. силится показать, что не лыком шит и имеет силы для того, чтобы улыбаться в лицо смерти. Впрочем, улыбка быстро гаснет и блеск в глазах затухает следом. Явно чувствуя слабость, он подбирает ноги и укладывается в кресле в позе эмбриона, чуть скосив взгляд на камеру.
«Хотя, наверно, зря я так… Наверное, им бы тоже стоило знать. Может статься так, что болезнь разломает некие воздвигнутые давным-давно барьеры и внезапно обнаружится, что мы– я, отец, мать! – действительно дороги друг другу, но не способны это показать? Хотелось бы на это надеяться, но я не могу. Не важно! Важно лишь одно– я умираю. Умираю!"– всхлип, – "Ох, как же мне страшно! Даже сейчас меня жутко трясет, как…"– О.Н. действительно начал трястись, дергать подбородком, пристукивая зубами, все так же обнимая себя за колени, – "Вот и момент, когда я в полной мере начинаю осознавать, что мне осталось фиг да ни фига… Я… потерял смысл жизни?"
Вымученная улыбка.
–щелк-
____
Запись 000004. 16.04.2024. 16:56
О.Н. усаживается поудобнее в ванной. Еле в нее помещаясь, вынужден поджимать бледные колени к самому подбородку. Видно, что ему жутко неудобно, и тем не менее он остается в этом положении, периодически поправляя камеру, установленную в конце ванны. В левой руке чашка. Чай? Кофе? Виски?
"Собственно, я действительно начал задумываться… а был ли у меня вообще смысл жизни? Я поразмыслил, поискал его, вспоминая отрывки из своей жизни. Выяснил, что мое подобие смысла жизни сводилось лишь к зарабатыванию денег и их прожиганию на вещи, которые мне совсем не были нужны, не говоря уже о том, чтобы радовать своим присутствием. Срань господня. Я просрал более двадцати лет своей безвозвратно ушедшей молодости ни на что!"– глоток,– "Как говорится: делал все, как мне было указано."– упершись затылком в поблекшую плитку, О.Н. принялся нервно грызть ногти,– "Моя жизнь ничем не отличается от жизни остальных людей. Я так же, как и остальные, после школы поступил в ВУЗ, хотя, как и остальные, хотел пить, курить, развлекаться с женщинами и регулярно бить морды, не задумываясь о будущем. И пусть я б скатился в откровенное дерьмо, но это было бы по моему разумению, а не результатом следования чьим-то дурацким планам на мои карьерные и личностные перспективы, построенных на бестолковых общепринятых правилах, устоявшихся общественных порядках. Да– если бы рандомный человек посмотрел эту запись, то согласился бы с мыслью, что данная точка зрения представлена отъявленным дегенератом и маргиналом, фактически превознесшего тягу к деградации и отчуждению от своей человеческой в том смысле, как ее сейчас понимают, природы, что взывает к нашему внутреннему "я", побуждая развиваться, становиться все выше, подниматься на новую ступень прогресса и бла-бла-бла, но тем не менее!.."