Сладкая месть коварного босса
Шрифт:
— Я хочу немного прогуляться… — сказала она.
— Но Андрей Владимирович велел вам идти к себе, — бесстрастно откликнулся телохранитель.
— Господи, да я просто по территории участка пройдусь! — воскликнула Ева. — Тем более ты всё равно будешь рядом. Куда я отсюда денусь?
— Пускай прогуляется. Успокоится немного, развеется… — пришла на помощь подошедшая мама. Кажется, она тоже слышала крики отца. — Под мою ответственность.
— Хорошо, Инна Анатольевна, — не стал спорить Кирилл, подождал, пока подопечная наденет верхнюю одежду, набросил пальто и сопроводил Еву
Обычно прогулка по саду, где всегда много зелени и цветов, приносила Евангелине удовольствие, но сейчас стоял конец марта, деревья только-только покрываются почками и мелкими зелёными листочками, а травка едва-едва пробивается на голой земле. Пусто, холодно, грустно…
— Кирилл… — позвала Ева, потому что тишина давила невыносимо. — Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты был верен не отцу, а мне? Какой у тебя оклад?
— Это опасный разговор, Евангелина Андреевна, — откликнулся он, понизив голос. — Лучше бы, чтобы никто его не слышал. А мы здесь не одни… Иначе у вас могут быть проблемы.
Это да, по периметру участка находится охрана, а уж эти мордовороты точно сантиментов разводить не будут, мигом обо всём доложат отцу. И тогда Кирилла у неё заберут, а она ведь только-только к нему привыкла.
— Прости.
— Вам не за что извиняться, — теперь бодигард, который раньше шёл чуть сзади, шагал рядом, так им удобнее было говорить. — Но я всегда выполняю взятые на себя обязательства. Сейчас главная моя цель — ваша защита, и если вам будет грозить опасность — я без раздумий закрою вас собой, от кого бы эта угроза ни исходила… будь то хоть кто-то посторонний, хоть муж… или даже отец…
Евангелина вскинула на него взгляд, но Кирилл на неё не смотрел, глядел прямо перед собой и изредка вертел головой, изучая окрестности, хотя они и были на своей территории. Да уж, он всегда начеку, издержки профессии.
— Спасибо, но я надеюсь, что тебе не придётся делать ничего подобного, — ответила она. — Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.
— Благодарю, но именно для этого я рядом с вами.
— А жаль, что только для этого… — пробормотала Ева.
В эти мгновения она особенно сильно скучала по тем тёплым вечерам, что проводила в компании Григория, в арсенале которого обязательно находилось несколько слов, чтобы поддержать подопечную и развеять её тоску. Григорий… Где бы он сейчас ни находился, хоть бы с ним всё было хорошо. Ну а Кирилл… пусть продолжает оставаться холодной, но такой уже привычной глыбой, лишь бы по-прежнему был рядом. Всё же он единственный из охранной своры отца, с кем можно позволить себе что-то, хотя бы отдалённо напоминающее разговор, а не набор инструкций или распоряжений.
Следующим вечером, аккурат перед тем, как Ева должна была ехать в компании жениха в театр, отец подозвал её к себе:
— Я пообщался с Анатолием. Он больше не позволит себе резких высказываний. Но и ты веди себя соответственно!
— Хотелось бы верить… — ответила Евангелина, которая ничуть не сомневалась, что Лисицын будет придерживаться приличий только в присутствии посторонних, а вот наедине ещё отыграется за жалобу отцу.
При
— Нехорошо, Ева, нехорошо, — поцокал языком он. — Взяла и папочке нажаловалась. А я думал, что ты уже взрослая и сама умеешь решать собственные проблемы. Но, как я и подозревал, ты можешь только прятаться за чужими спинами.
Что и требовалось доказать: такая же мразь, как и был, ничего не изменилось.
— А ведь именно твоя спина, дражайший будущий муж, как раз и должна была стать моей самой надёжной защитой, — парировала Евангелина. — Но вместо этого ты нападаешь на меня куда сильнее, чем любой чужак. Разве так должно быть в браке?
— В нашем браке всё зависит от тебя. Если будешь себя правильно со мной вести, — он окинул её сальным взглядом, — то и я отплачу тем же. Я ведь могу быть нежным и ласковым, если меня не злить, — и провёл тыльной частью ладони по её щеке. — Уясни себе это раз и навсегда. Так что не расстраивай меня больше, тогда у нас с тобой всё будет хорошо. И я, разумеется, стану самым лучшим зятем и назову твоего отца «папой».
«Другими словами, сиди на той цепи, которую я тебе выберу, и на том коврике, на который укажу, да? Ну-ну…»
Ева промолчала, не видела больше смысла спорить или пытаться достучаться до пустоты, которая заменяла ему душу. Мысли о побеге, которые мало-помалу начали приходить на досуге, крепли с каждой минутой. Да только всё это по большей части лишь фантазии. От отца и его церберов не скрыться, а перекупить охранников просто не за что. Карманных денег, кроме отцовских карт, никаких. Телохранитель под боком 24/7, не говоря уже об остальной своре. Но останавливало главным образом не всё это, а единственный неоспоримый факт: те, кто поможет ей с побегом, пострадают. И вот этого она допустить не могла: на её совести и так несмываемым грехом лежала судьба Григория.
Хотя безумно хотелось иметь хотя бы одного человека, верного только ей и никому другому. И было бы здорово, если бы им стал Кирилл. Его присутствие успокаивало и совсем не напрягало, а ведь он, по сути, совершенно посторонний человек. Однако именно рядом с ним ей куда комфортнее, чем и с родным отцом, и с будущим мужем, и даже с вечно прогибающейся под папу мамой. Полноценной заменой Григория он не стал, их вообще сложно было сравнивать, но этих двоих мужчин объединяло то, что оба ставили на первое место не нанимателя, а подопечную.
Максим держал в руке досье на Анатолия Петровича Лисицына — молодого преуспевающего бизнесмена, который при поддержке отца очень уверенно продвигался по карьерной лестнице — и хмурился с каждым прочитанным словом, а уж взглянув на некоторые интересные снимки, и вовсе швырнул папку на стол. Постоянная любовница, значит… Любит сорить деньгами… Достаточно башковитый, чтобы восстановить то, что растратил… Бульдожья хватка относительно того, что считает своим… Посещает закрытые клубы «для избранных»…