Сладкая отрава
Шрифт:
Оператор шмыгает носом, растроган. А я ведь не соврал ни слова…
Любил.
И мы связаны нашим ребенком.
У нас есть пара лет, пока малыш не сумеет обходиться без матери, а там… Посмотрим. Сноу ведь намекал, что можно и избавиться от Китнисс. Всему свое время…
Сойка молчит. Несколько слезинок скатываются по ее щеке. «Умилительно, – думаю я отстраненно. То, что надо для видео-ролика»… Хотя она молчит слишком долго.
– Китнисс? – зову я ее, но девушка даже не моргает. Взгляд стеклянный, совершенно отстраненный.
Секунды, в которые
Приближаю свое лицо к лицу Китнисс и тянусь губами к уголку ее губ. Легкая ласка, которая со стороны, наверняка, похожа на поцелуй, но это всего лишь видимость. Я чувствую тепло кожи Сойки и тихо, практически беззвучно шепчу имя, которое должно вывести Китнисс из оцепенения:
– Ты не забыла про Гейла?
Сойка дергается, дрожь пробегает по ее телу, и она прикрывает глаза, пряча от меня свои эмоции. На какое-то мгновение я переживаю, вдруг каким-то образом Китнисс узнала о том, что солдаты из Тринадцатого забрали Хоторна?
Успокаиваюсь, только когда Китнисс распахивает глаза и скороговоркой выдыхает:
– Да, я согласна.
Она даже прибавляет к этому вымученную улыбку, но, похоже, искусственность этой улыбки замечаю только я. Притягиваю Китнисс к себе и крепко обнимаю. Она будто из камня – твердая и напряженная, не желающая моих рук на своем теле.
Спустя минуту оператор выключает, наконец, камеру и выходит из комнаты, заливаясь слезами умиления и счастья за нас с Китнисс. Сойка оказывается на ногах уже в следующее мгновение, стоит двери закрыться за капитолийцем. Она отворачивается к окну и замирает, прикрыв руками живот. Делает вид, что меня в спальне нет.
Отлично! У меня и без того тоскливо на душе, чтобы еще терпеть демонстративный игнор от Сойки. Тоже поднимаюсь с колен и, не сказав ей ни слова, ухожу.
Бесцельно брожу по коридорам Дворца, приводя в смятение безгласых, которые то и дело предлагают мне свою помощь. Ноги сами несут меня к комнате Клариссы. Я стучу в дверь. Мне не открывают. Разворачиваюсь, чтобы уйти, и даже делаю пару шагов, но позади раздается знакомый голос:
– Пит!
Оборачиваюсь. В дверном проеме, чуть выступив в коридор, стоит девушка, невероятно красивая, но я не сразу узнаю ее. На Клариссе только широкое махровое полотенце, повязанное над грудью, на коже блестят капли воды, а каскад влажных каштановых волос рассыпался по плечам.
– Что с тобой? – не сдерживаюсь я, приблизившись и касаясь темных прядок.
Помощница лукаво улыбается:
– Ты думал, они действительно розовые?
Киваю и начинаю улыбаться.
– Так лучше, – говорю я, наматывая прядь волос на палец.
– Ты совершенно ничего не смыслишь в моде, – притворно надув губы, возражает Кларисса, но в ее глазах пляшут шаловливые бесята. – Не стой на пороге, заходи…
Я оказываюсь
Кларисса рассказывает о планах на будущий день и болтает о всякой ерунде, но я не слушаю. Мои мысли то и дело возвращаются к напряжению внизу живота, которое настойчиво напоминает о себе. Непроизвольно облизываю губы: я был с девушкой только однажды, это было давно, но волшебно. И пусть тогда я боготворил ту, с которой разделил близость, но по многочисленным рассказам парней в школе, секс сам по себе приносит удовольствие. Так есть ли смысл отказываться от этого?
– Ты вообще меня слушаешь? – подает голос Кларисса, и я рассеянно киваю. Вру. Помощница тоже это понимает. – Что случилось? – спрашивает она, наконец, усаживаясь рядом со мной на кровати.
Несколько влажных прядок касаются моего плеча, и футболка намокает. От девушки пахнет лавандой. Вкусно. Но есть куда более привлекательный запах: хвойный лес, аромат ягод, дух свободы. Фантазии пикантных сцен одна за другой рождаются в голове. Подмять Китнисс под себя, заставить ее тело слушаться и погрузиться в теплую глубину…
Но она ведь не хочет! Черт! Трясу головой, отгоняя непрошеный образ. Что же за сила заключена в Сойке, что даже сидя рядом с соблазнительно не одетой девушкой, я все равно думаю о ней? Наваждение. Она все-таки отравила меня собой. Китнисс – яд, но такой сладкий, что эта отрава побеждает здравый смысл без единого шанса на ничью.
Кларисса расстраивается из-за моей погруженности в себя. Она отходит к окну, и я любуюсь ее силуэтом на фоне уже наступивших сумерек. Длинные стройные ноги, дразнящая мягкость полотенца, темные кудри, спутавшиеся и поблескивающие от влаги…
Образы Китнисс снова заполняют голову. Я возбужден. Проклинаю и ее, и себя заодно. Провести рукой вдоль линии ее позвоночника, сжать в ладонях упругие ягодицы, слиться в единое целое… Это проклятие. Я ненавижу душу Китнисс. И вместе с тем страстно желаю обладать ее телом.
– Ты сегодня странный, – доносится до меня голос Клариссы. Совсем близко. Пару раз моргаю, приходя в себя, и обнаруживаю, что помощница сидит на коленях на полу возле моих ног и внимательно смотрит в лицо.
По коже пробегают мурашки, когда ее взгляд медленно, будто касаясь меня, скользит ниже, останавливаясь в районе паха. Сглатываю. Кларисса облизывает губы и снова смотрит мне в глаза.
– Хочешь секса? – спрашивает она тихо, но от неожиданной прямоты вопроса мне кажется, что ее голос усилен стократно.
У меня язык прирос к небу, я молчу, вцепившись пальцами в одеяло на котором сижу. Рука Клариссы тянется к моему лицу, видимо, собираясь погладить, но я отчего-то дергаюсь в сторону. Это инстинкт: я не вру себе – я жажду тело Китнисс, а не просто любой девушки.
Запоздало понимаю, что, скорее всего, обидел Клариссу, но помощница наоборот хитро улыбается, словно ей известная какая-то тайна.