Сладкая приманка (сборник)
Шрифт:
Конечно, никакая машина за отмеченным Игорьком имуществом не придет. Оно сгорит вместе с домами, точно так же, как сгорело бы в любом случае… Так же, кстати, как это произошло на противоположной стороне, где выгорело уже три четверти домов.
Оттуда поступали тревожные слухи, которые только усиливали нашу уверенность в том, что мы поступаем правильно, обманывая этих людей…
Часть спасателей проверяла уже сгоревшие дома, выясняя, не остался ли кто на пепелищах, и обнаруживала иногда очень нерадостные находки…
Нашли полупарализованную старуху,
Двум женщинам, застигнутым огнем в доме, пришло в голову надеть на себя какие-то тулупы и, защитившись с их помощью от жара, выбежать на улицу. Им, возможно, и удалось бы спастись, если бы не обрушилась балка дома, когда они были уже в сенях. Руку одной из них прибило выскочившей из бревна железной скобой к какому-то косяку, вторая пыталась вытащить эту железку, но безуспешно… Обе сгорели. Кажется, они были сестрами.
Молодой парень взорвался на собственном дворе, когда пытался вывести мотоцикл из горящего сарая. Взорвалась закопанная под сараем огромная цистерна, куда сливался всю жизнь, из поколения в поколение, из года в год ворованный бензин, и к существованию которой парень так привык, что уже не воспринимал ее как источник повышенной опасности во время пожара…
Эти цистерны, кстати, взрывались с ужасающей регулярностью, примерно в каждом втором дворе… Впечатление было такое, словно работаешь под обстрелом… Только непонятно было, где враг. Враг притаился в домах самих жителей Полоцкого и ждал только подходящей секунды, чтобы поднять их дома на воздух.
Находили в сгоревших сараях привязанную скотину, запертых в клетях овец и свиней.
Один из домов мощный взрыв разнес буквально в щепки. Мне приходилось видеть различные взрывы, этот был больше всего похож на взрыв артиллерийского снаряда. Когда через некоторое время нам рассказывали новости с противоположной стороны, мою догадку подтвердили. Оказалось, один из предприимчивых полоцких мужиков нашел когда-то в лесу неразорвавшийся снаряд, лежавший там еще со времен войны, и притащил его домой, намереваясь вскрыть и достать взрывчатку, которой он собирался глушить рыбу в лесной речке Идолге, протекавшей неподалеку от Полоцкого. Но все откладывал эту увлекательную для него процедуру на потом… Рассказывали, что мужик сказал только одну фразу: «Откуда ж я знал, что пожар будет!»…
Мы уже отправили две машины полоцких жителей в Сухую Елань и набивали третью, когда Григорий Абрамович сообщил нам, что оставляет нас работать самостоятельно, так как ему нужно срочно возвращаться в лагерь. Ему только что сообщили, что Кузина видели вместе с только что приехавшим офицером ФСБ.
Я сейчас же вспомнила того человека в форме, что вылезал из милицейского «уазика»…
— Краевский! — воскликнула я. — Точно — это был он! Полчаса назад он проехал на ментовской машине в сторону лагеря.
Григорий
Глава пятая
Пока все жители Полоцкого были вывезены из села, прошло часа три. Половина села сгорела, и огонь сейчас пустился далеко в обход по лесу, чтобы спалить дома на другой стороне озера. В Полоцком осталось отделение пожарных и патруль спасателей — на случай, если в домах неожиданно обнаружится еще кто-то из жителей или возникнет другая ситуация, требующая вмешательства специалистов…
Григорий Абрамович не возвращался. За эти три часа он не передал нам ни с кем никакой весточки… Смутная тревога, шевельнувшаяся во мне, когда я узнала Краевского, едва не угробившего нашу группу в Булгакове, усилилась и уже не давала спокойно сидеть на месте… В конце концов, именно меня Грэг оставил за командира, назначив своим дублером. Если бы обстановка не становилась с каждой минутой все тревожнее, я, может быть, и не вспомнила бы о своем новом положении в группе. И если бы не знали о том, что меня назначили дублером, Кавээн с Игорьком, может быть, они сами предложили бы какой-то вариант действий. А сейчас они молчат. Ждут моих приказов…
Я вздохнула. Григорий Абрамович отсутствует уже гораздо дольше, чем позволяет ситуация, значит, пора осваиваться со своей новой должностью…
Я как-то вдруг почувствовала себя командиром этих двух опытных и немало переживших людей, что сидели и курили сейчас со мной рядом. И, честно признаться, растерялась… Мне нужно думать за них, определять их задачу, объяснять, как лучше ее выполнить… Думать, не связано ли выполнение этой задачи с ненужным риском, а я даже себе не могу толком сформулировать задачу…
Нет, из меня никогда, наверное, не получится командир группы. Разве я сумею быть такой рассудительной и осторожной, такой предусмотрительной и рациональной, как Григорий Абрамович? Нет, как только вернется Григорий Абрамович, я откажусь от своих новых обязанностей! Я же еще совсем не готова к должности командира…
Приняв такое решение, я немного повеселела и успокоилась. Ну а сейчас, хочу я того или нет, решение придется принимать мне, раз Григория Абрамовича нет рядом. Если это ненадолго, можно и командиром побыть какое-то время, пока Грэг не вернется… Нужно только придумать, с чего начать…
Вот Грэг, он всегда начинал с того…
«Стоп, дорогая моя, — сказала я самой себе, — ты на правильном пути. Так с чего обычно начинал Грэг? Хм, лысину носовым платочком протирал… Ну, это не обязательно для меня… А дальше что?»
Я посмотрела на своих подчиненных. Оба сидели какие-то напряженные и на меня старались не смотреть, хотя я заметила, что Игорьку это удается с большим трудом. Кавээн, тот человек суровый по отношению к себе, он себя может заставить сделать все что хочешь. А Игорек гораздо больше себя любит, и трудно ему совершать над собой насилие. Он охотнее совершает его над другими.