Сладкая приманка (сборник)
Шрифт:
Уже перед последним поворотом к лагерю я поняла, что ошиблась в своих предположениях по поводу ситуации вокруг лагеря. Никого из спасателей на поляне перед колючей проволокой не было. Ни одного из отрядов, с которыми вместе мы тут уже побывали. Перед лагерем вообще не было ни одного человека.
Охранники занимали свои места за колючкой. Все говорило о том, что эвакуация еще не началась. Где-то вдалеке, на территории, огороженной колючей проволокой, за бараками шла какая-то непонятная суета…
Я вдруг сообразила, что Григория Абрамовича и здесь нет, и я остаюсь пока в должности
Мы остановились на окраине леса, чтобы не привлекать внимания охранников, и смотрели на лагерь, тяжело дыша после пятнадцатиминутного марш-броска. Я должна была принять срочное решение.
— Ваши задания отменяются в связи с отсутствием объектов наблюдения! — заявила я и тут же поняла, что сморозила глупость, — столь очевидные вещи можно вслух и не произносить, каждый уже и сам сообразил… — Сейчас Игорь пойдет вокруг лагеря направо — до фронта огня, затем вернется обратно. Дядя Саша — то же самое — налево. Задача — искать Григория Абрамовича. Я по-прежнему пытаюсь попасть в лагерь и узнать, нет ли Грэга там. Если вы ничего не обнаружите, наблюдайте за мной через колючку, если мне понадобится какая-нибудь помощь, действуете самостоятельно по обстановке…
Игорь с Кавээном посмотрели друг на друга, поморгали и разошлись в разные стороны от дороги. Им, кажется, понравилось, что я оперативно оценила обстановку и внесла коррективы в их задания.
Теперь осталось придумать, как попасть за эту дурацкую колючую проволоку… По-моему, у меня есть одна-единственная зацепка — Кузин. Ее и нужно использовать… Правда, есть еще Краевский… Вот кого нужно всегда опасаться… У него со мной личные счеты…
Я вышла из леса на открытое пространство и бодро направилась к лагерным воротам.
За время пути я так и не придумала ничего дельного, что помогло бы мне пробраться на территорию лагеря. Если я не хотела получить пулю, а то и автоматную очередь, не стоило даже пытаться перебраться за колючку незаметно. Оставался единственный путь, которым я могла воспользоваться, — лагерные ворота. Но там — охрана, вооруженная автоматами…
Итак, препятствие первое — охранники в воротах лагеря.
«Но позволь-ка! — сказала я самой себе. — Это с какой стороны взглянуть… Ведь они же могут не только пропустить меня за ворота, но могут еще и сразу же проводить к начальнику лагеря. Правда, под конвоем. Но для меня это даже лучше… Если не дергаться и постараться не совершать резких движений, конвой не станет нервничать и хвататься за свои автоматы».
Охранники сочли меня неспособной оказать серьезное сопротивление и ошиблись… В конце концов, у каждого свое оружие. Конечно, перестрелку я с ними затевать не стала бы, даже если бы у меня и было оружие. Но уши есть у каждого охранника, а разговаривать мне запретить не может никто!
— Стой! Стрелять буду! — остановил меня охранник, когда я подошла к воротам, затянутым колючкой. — Охраняемая территория!
— К начальнику лагеря! — крикнула я в ответ. —
Охранник снял трубку лагерного телефона, кому-то доложил, потом приказал мне отдать ему оружие и мою личную рацию и ждать. Я сказала, что оружия у меня нет, а с рацией пришлось пока расстаться.
Минут через пять пришел еще один охранник и, слегка подталкивая меня в спину стволом автомата, повел к лагерной конторе — двухэтажному бревенчатому зданию недалеко от ворот.
Кузин повел себя странно. Он, едва увидев меня, пошел мне навстречу, заулыбался и даже развел руки, словно собираясь обнять.
Я точно была уверена, что никогда не встречалась прежде с этим человеком. И, признаюсь, поначалу он меня смутил… Я просто не понимала его игры. Очень неприятное, кстати, состояние — когда твой противник делает ход, а ты не можешь догадаться о его дальнейших намерениях. Первые фразы начальника лагеря я выслушала в полной растерянности… Я ничего не могла понять.
— А вот она и сама в гости пожаловала, — заявил он радостно. — Не ожидал, не ожидал… Хотя меня и предупредили, что это возможно, да я, дурак, не поверил! Залетела пташка в клетку…
— Кто предупредил? — не поняла я, ведь, насколько я помню, ни Игорек, ни Кавээн ни с кем не разговаривали и предупредить никого не могли.
«Кто же мог его предупредить? — подумала я и тут же сообразила: — Краевский!»
Ну конечно! Только он мог оказаться в курсе намерений нашей группы, получив о них информацию по каналам ФСБ. Я вполне допускаю, что за нами могли установить наблюдение. Впрочем, не стоит недооценивать противника. Не нужно никакого наблюдения, чтобы просчитать наши возможные действия и выбрать из всех вариантов оптимальный… Краевский вполне на это способен. Он просто знал наверняка, что рано или поздно я окажусь здесь, и, можно сказать, поджидал меня.
Та-ак! Еще один мой промах! На этот раз — в недооценке противника и особенностей его тактики. Это же ФСБ! Как можно было об этом забыть? Мастера интриги и провокации, виртуозы дезинформации и подставки, они же очень заинтересованы в том, чтобы дискредитировать нашу группу, подчинить нас себе.
Кузин презрительно хмыкнул в ответ на мой вопрос, на который я уже сама себе ответила…
— Какая, хрен, разница — кто? — заявил он. — Пришла ты — это факт! Ну а раз пришла — добро пожаловать, пташка! Приятно познакомиться… Давно не видел я баб-с! Давно… Жаль, пожар этот чертов к забору подступает — времени сейчас на тебя нет… Да и тебе, пташка, некогда, как я понимаю…
— Это тебе, Кузин, некогда, как я понимаю, — перебила я его. — Один барак у тебя уже горит… Чего ты ждешь? Когда все вокруг загорится?
— Сказать по правде, тебя сейчас ждал, — ответил начальник лагеря. — Ну, с этим у нас порядок… А теперь — ты угадала! — теперь я ждать буду, когда все бараки загорятся…
— Сгоришь сам! — воскликнула я. — Лагерь нужно срочно эвакуировать! Уводи людей отсюда!
— Каких людей? — сделал Кузин удивленное лицо. — Разве ты не знаешь, что в моем лагере, — слова «в моем лагере» он произнес так, словно говорил о своем собственном, частном заведении, — …в моем лагере совершен дерзкий массовый побег…