Сладкий след поцелуя
Шрифт:
— Джеки — моя спутница жизни, Кассиус.
Тут сказанное дошло до Джеки, она замерла, а потом резко повернулась к Винсенту. Он внимательно посмотрел на нее, и суровость в его лице сменилась мягкой улыбкой. Винсент поднес руку к ее лицу и ласково погладил по щеке. Глаза его излучали нежность и… кажется, любовь. Джеки очень хотелось, чтобы это была любовь.
Губы ее тронула улыбка. Она прислонилась к Винсенту и оглянулась на Кассиуса. Тот не сумел так быстро справиться с шоком от заявления Винсента и все еще продолжал смотреть на него,
Кассиус, смутившись, пробормотал какое-то извинение, поспешно отошел от них и смешался с толпой. Джеки смотрела ему вслед и понимала, что целая глава в ее жизни наконец-то закончилась навсегда… и испытывала по этому поводу невыразимую радость. Винсент обнял ее, и она окончательно успокоилась.
— Ты не рассказала нам, что научилась выпускать клыки, — упрекнул ее Кристиан. — Отличная работа!
Джеки кивнула и улыбнулась, поблагодарив его за комплимент.
— Слушайте, объясните мне, что все это значит. Похоже, я единственный, кто понятия не имеет о том, что здесь только что произошло! — воскликнул Нейл.
— Не единственный, — пробормотала Шерон, напомнив о себе.
Они с Лили стояли настолько тихо, что Джеки совсем забыла о них.
— Объясним, — пообещал Кристиан. — Только попозже. Кажется, сейчас начинается заупокойная месса.
Кристиан не ошибся, поэтому они прошли в зал и сели. Джеки, Винсент, Тайни и Маргарет устроились в последнем ряду, откуда могли видеть всех. Шерон и Лили сели рядом с ними, а Нейл и все остальные ушли вперед, где сидела семья.
Больше никаких событий не произошло, но Винсент от Джеки не отходил, при этом большую часть времени он испепелял взглядом затылок Кассиуса. Он сказал, что уволит Кассиуса, и Джеки понимала, что тот должен радоваться, если Винсент ограничится только увольнением. Она хотела сказать Винсенту, что совсем не обязательно увольнять Кассиуса, но решила не лезть со своими советами. Кассиус нарвался сам, так пусть пожнет то, что посеял десять лет назад. Вероятно, ему будет полезно узнать, что каждый поступок влечет за собой определенные последствия и что слабый человек однажды может стать сильным. Даже смертные, несмотря на короткую жизнь, забывают этот урок.
Служба походила на человеческие заупокойные службы, но вот сами похороны выглядели по-другому. Внутри ярко освещенного ритуального зала легко было забыть, что давно наступила ночь, но на кладбище это невозможно. Здесь их окутала ночная тьма, и они шли к могиле в полной тишине. Джеки немного удивилась, что никто даже не потрудился позаботиться о том, чтобы хоть немного осветить дорогу, но, похоже, это никому не было нужно. Ей пришлось вспомнить, что бессмертные по своей природе «ночные охотники» и их серебристые глаза не только красивы —
На похоронах было совсем мало людей, с трудом находивших тропу. Сама она, как ни странно, почти не испытывала никаких затруднений. Очевидно, ночное зрение у нее улучшилось. А вот Тайни то и дело спотыкался.
Джеки понимала, что пока она видит не так хорошо, как остальные бессмертные, и ее это раздражало. Маргарет уже объяснила ей, что ее новые умения и способности пока находятся в зародышевой стадии, но со временем они разовьются. Вероятно, ночное зрение относилось к тем качествам, которые приходят не сразу. Стоя у могилы, Джеки изучала присутствующих в надежде увидеть на чьем-нибудь лице хоть какие-то признаки злорадства, но ничего подобного не заметила.
После похорон Нейл устроил у себя дома поминки. Интересно, думала Джеки, всегда ли похороны бессмертных так напоминают человеческие? Или дело в том, что Стефано был смертным и воспитывался в человеческой культурной среде? Впрочем, по дороге к дому Нейла этот вопрос вслух задал Тайни.
— Похороны у бессмертных всегда проходят так, или причина в том, что Стефано был смертным? — пророкотал он из темноты с заднего сиденья.
Наступила тишина. Потом Винсент откашлялся и сказал:
— Не знаю. Я ни разу не был на похоронах бессмертного.
Джеки очень удивилась:
— Ни разу?
Винсент кивнул, не отрывая взгляда от дороги, — он сидел за рулем.
— Но ты же знал других умерших? — недоверчиво спросила Джеки. — А как же твоя мать?
— Ее сожгли на костре, — негромко ответил он. — Хоронить было уже нечего. Отец рылся в золе, но не нашел вообще никаких останков.
Джеки, ничего не понимая, уставилась на него, не в силах поверить, что во времена Средневековья могли развести такой жаркий костер, что он уничтожил даже кости. Наверняка же что-то должно было остаться!
— А Жан-Клод? — спросил Тайни, и Джеки обернулась назад, ожидая ответа Маргарет.
— Тоже костер, — сказала Маргарет. — И от Жан-Клода тоже ничего не осталось.
— Но это же… я хочу сказать, что обычный костер не может быть таким жарким, чтобы испепелить кости. Даже после кремации что-то остается, какие-то кусочки… я думаю, — добавила Джеки, не совсем уверенная в своей правоте.
— Бастьен считает, что наночастицы каким-то образом подпитывают огонь, заставляя его гореть жарче. Похоже, мы очень легко воспламеняемся, — тихо заметила Маргарет.
— Тогда откуда вы знаете, что Жан-Клод в самом деле умер? — спросил Тайни, чем вызвал немалое удивление Джеки. Эта мысль ей даже не приходила в голову.
— В золе костра осталось лишь его кольцо, — ответил Винсент.
— Но я почувствовала, когда он умер, — добавила Маргарет. Джеки с недоверием посмотрела на нее, и Маргарет пояснила: — Он был моим мужем. Во мне есть его наночастицы. Мы были связаны. Я почувствовала момент его смерти и знала, что он умер в огне.