Сладкое искушение
Шрифт:
Вздохнув, я смотрю на недовольного Коупа. Затем вспоминаю о фотографии Анны, сделанной специально для такого вот случая.
Я достаю телефон и показываю ей фото на экране.
— Посмотри, Зи. Ты помнишь Анну? Видишь, мы с ней. Мы с ней, как и с тобой, на одной стороне. И Коуп тоже. — Она смотрит на экран и переводит на меня подозрительный взгляд.
Тут подключается Коуп и, не отрываясь от руля, говорит ей что-то по-арабски. Мне кажется, Копано уверяет ее, что отныне она в безопасности. Предполагаю, он говорит, что теперь она
Кажется, это ее успокаивает. По потом она начинает неконтролируемо дрожать.
Я тихо матерюсь.
— Похоже, у нее ломка.
Коуп хмурится и вдавливает педаль газа. Я понятия не имею, что делать в такой ситуации. Она перегибается через сиденье, но в ее желудке пусто, ей нечем тошнить. Я чувствую себя абсолютно беспомощным.
— До отеля уже близко, — говорит Коуп. — Две минуты.
Мы возвращаемся в захудалый отель, и Коуп говорит, что ей придется идти самой, чтобы не привлекать излишнего внимания. Больно наблюдать за ее неровной походкой. Уже темно, и к счастью, короткая прогулка от машины до боковой двери не привлекает нежелательного внимания. Прислушиваясь, мы дожидаемся, пока холл опустеет, чтобы добраться до комнаты незамеченными.
Дочь Сонеллиона просто сломлена. Она хромает от ранений, но не подпускает к себе и не принимает нашей помощи. Я набираю ей горячую ванну, но ни один из нас не делает даже попытки раздеть ее или помочь с этим. Она, неконтролируемо дрожа, сидит на полу в ванной и умоляет, чтобы мы принесли ей выпить.
— Может, дадим ей один… — начинаю я, но Коуп перебивает меня.
— Нет.
Была бы здесь Анна… Зания стонет и что-то тихо бормочет, от этих звуков мне не по себе. Господи, она же буквально страдает.
— Всего один чертов глоток, — шепчу я Коупу, но он непреклонен.
— Это обернется тем, что она лишь захочет больше. Ей нужно через это пройти.
Зания что-то рычит ему на арабском.
Я опускаюсь возле нее.
— Пожалуйста, Зи. Мы должны увезти тебя отсюда, пока не вернулся твой отец. Тебе нужно что-то поесть, чтобы набраться сил и исцелиться.
Она смотрит на меня и впервые видит.
— Один глоток, — тихо говорит она. Ее безумно жалко. Так и тянет уступить ей, а вдруг от одного глотка ничего плохого не произойдет. Но я ощущаю взгляд Копано. Что бы сделала Анна? Я пытаюсь подключиться к каналу ее позитивной энергии, прежде чем вновь заговорить.
— Я понимаю, тебе кажется, что это необходимо, но ты ошибаешься. Мы хотим помочь тебе, — я горжусь собой за такую мягкую и осмысленную речь. Я открываю рот, чтобы продолжить, но она бьет меня прямо в глаз.
Твою мать, это было больно.
Я отшатываюсь от девчонки-Нефа, которая выглядит неспособной не то что ударить, а даже руку поднять. По-видимому, нужно лишь желание, а сила всегда найдется. Кажется, она поставила мне фингал. Не первый раз меня бьет девушка,
И все же, я не злюсь. Ну, пока не слышу смешок Коупа.
— Заткнись, — поднимаясь, говорю я. — Сам попробуй, Казанова.
Он хмурится, когда я подхожу к зеркалу. Ммм. Глаз то уже темнеет.
И тут Коуп снова поражает меня. Никакой нежности, он говорит с ней жестко и явно доминируя.
— Пора принимать ванну, Зания. Мы выйдем, а ты вымоешься. До самолета в Штаты меньше пяти часов.
Она обнимает себя руками и кричит:
— Надо было позволить мне умереть!
— Ты бы не умерла, — рычит он. — Тебя ждало бы нечто похуже смерти.
— Просто оставьте меня здесь!
— В ванную. Живо. Или я затащу тебя туда и вымою сам!
Девушка злобно смотрит на него. Коуп уверенно делает шаг вперед и она отбегает назад.
— Не прикасайся ко мне! Я сама.
— Ко времени отъезда, — говорит он, — ты должна выглядеть презентабельно. Нельзя вызывать подозрений.
Он обходит меня и выходит, я следом и прикрываю за собой дверь. Он садится на край кровати, опустив голову на руки, его маска начинает трещать по швам, а сам он дрожать.
Хочется похвалить его, но я не могу заставить себя открыть рот. Вместо этого я молча сажусь на другой край кровати. Мы оба выдыхаем с облегчением, когда слышим, как Зания залезает в ванну. Затем до нас доносится ее тихий плач и стук зубов, ее трясет, от этого становится не по себе.
Ненавижу Князей. Ненавижу всеми фибрами моего существа.
Я закрываю глаза и вижу Анну, такую неистовую и прекрасную, убивающую всех их пылающим мечом. Вижу, как их души навсегда угасают. Эта великолепная картина гораздо лучше любой эротической фантазии.
И вот тогда в голове мелькает другая мысль, вслед за которой появляется тревога.
Где Флинн?
Я бросаюсь к телефону и пытаюсь дозвониться Флинну, но он не отвечает. Тогда я пишу Белиалу код, который он велел нам использовать. Он тут же отвечает.
"Она у вас?"
"Да, — отвечаю я, — но пропал Ф."
Сердце начинает бешено колотиться в ожидании ответа.
"Уезжайте, с ним или без него."
Проклятье, это жестоко, но, кажется, я его понимаю. Один пропавший лучше двоих. На данный момент у нас слишком мало союзников, каждый на счету.
Коуп вопросительно смотрит на меня и я показываю ему сообщение. Он кивает. Он выглядит напряженно, и я его понимаю. Я не смогу расслабиться, пока мы не улетим отсюда.
Я думаю, не слишком ли рано звонить Анне, и после недолгих расчетов понимаю, что она уже должна проснуться. Я пытаюсь представить, в какие махинации во время вчерашней вечеринки Блейк втянул ее. Вы не знаете, что такое вечеринка, если не тусили с сыном Князя Зависти.