Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой
Шрифт:
– Учту.
Садлер развернулся и поковылял прочь. Я захлопнул дверь и вернулся в комнату Покойника.
– Дельный совет, Гаррет. Благодарность такого человека стоит фунта золота.
– Все равно я не в восторге. Будем надеяться, что он проживет достаточно долго, чтобы мы с ним рассчитались. – У королей преступного мира имеется странная привычка умирать едва ли не чаще королей обыкновенных.
Около часа все было спокойно. Я даже задремал в кресле. Карты выскользнули у меня из рук и упали на пол.
Разбудил
– Гаррет, у нас снова гости.
Просыпаясь на ходу, я отправился к двери. На крыльце стоял Морли. Я приоткрыл дверь, и он проскользнул внутрь.
– Ты что, спал?
– Да. Ты вроде тоже собирался. Что стряслось?
– До меня дошли кое-какие новости. Я подумал, тебе будет интересно узнать. В переулке недалеко отсюда нашли Коуртера. Кто-то стукнул его по башке.
– Что? – Я стряхнул с себя остатки сна. – Он мертв?
– Мертвее не бывает.
– Кто его стукнул?
– Откуда мне знать?
– Чушь какая-то. Знаешь, я, пожалуй, выпью чаю, а то в голове никак не прояснится.
– Тогда тебе придется пить чай лет десять подряд, иначе бесполезно.
– На свете нет ничего приятнее дружеского сочувствия. Дин, чай!
Как выяснилось, вода только что вскипела. Неудивительно, Дин любит чай, как я – пиво. Он налил мне громадную кружку.
– Твои ребята наблюдали за дворцом Владычицы Бурь?
– А то. Вплоть до сегодняшнего утра.
– И что?
– Что, по-твоему, можно увидеть, если то и дело приходится удирать от патрулей?
– Значит, ничего?
– Вот именно. Пустой номер. Нуль без палочки. Пока они бегали от патрулей, во дворец можно было протащить живого мамонта.
– Ладно. А как насчет Пиготты?
– В смысле? С какой стати за ним было следить?
– Он мог бы привести нас к кому-нибудь.
– Гаррет, ты здоров? Чтобы Шнырь Пиготта привел куда-нибудь «хвоста»?
– И на старуху бывает проруха.
– Скорее мир перевернется, чем Шнырь Пиготта допустит такой промах. Я готов побиться об заклад.
– Мы же договорились, никаких пари.
– Гаррет, я тебя не трогаю. – Морли прищурился. – Лопай свое мясо, спасай взбалмошных девиц, если тебе так хочется. И ты не трогай меня. У каждого своя дорога в преисподнюю, усек?
– Морли, мне было бы глубоко плевать на твои дела, если бы ты всякий раз не втягивал в них меня.
– А сам-то что, лучше?
– Я тебе плачу и требую только то, за что ты получаешь деньги.
– Кто-то должен получать прибыль, верно? Если ты, черт возьми, девственно чист и невинен, если ты, теша свою гордость, готов платить за…
– Мистер Гаррет, – вмешался Дин, – почему бы вам не пойти на улицу? По-моему, там ругаться сподручнее. По крайней мере уходите из моей кухни.
Я только собрался объяснить, чья это кухня и кто здесь хозяин, как
– Плоскомордый, – проговорил я, направляясь в коридор, и спросил у Морли, который последовал за мной: – Кто убил Коуртера?
– Я же сказал, что не знаю. Мне сообщили, что он мертв, а я передал тебе, и все. Или ты думаешь, что я шарил у него по карманам, разыскивая записку с именем убийцы?
Я на всякий случай посмотрел в глазок. Мало ли что…
Верно, Плоскомордый. А с ним Амбер. И толпа в ливреях Владычицы Бурь, причем пару физиономий я уже видел раньше. Я отодвинулся от глазка и предложил посмотреть Морли.
– Останешься?
– Нет, с меня хватит. Больше я во всем этом не участвую.
– Как скажешь. – Я открыл дверь в тот самый миг, когда Плоскомордый вновь занес кулак. Морли проскользнул мимо, мельком поздоровавшись с Тарпом и девушкой. – Вы двое, заходите, – проговорил я. – А все остальные останутся снаружи.
42
– Что случилось с Морли? – поинтересовался Плоскомордый. Вид у него был слегка пришибленный, что неудивительно – ведь ему пришлось побеседовать с Владычицей Бурь Рейвер Стикс, а подобный разговор не оставит безучастной даже статую.
– Попытался схватить кое-что, в отместку укусившее его за палец. Или наоборот. А вы зачем пожаловали, да еще в такой компании?
– Моя мать хочет поговорить с тобой, – отозвалась Амбер. – Ты бы видел, как мистер Тарп отбивался от них с доминой. Незабываемое зрелище!
– Впервые слышу, чтобы о Тарпе рассуждали в таких выражениях.
– По большей части я просто изображал из себя глухонемого, но иногда все-таки приходилось отвечать. Тогда я нес ахинею и предлагал спросить у нее: мол, она меня нанимала, к ней и приставайте.
– И что они хотели узнать? – осведомился я.
– Да не узнать, а выгнать его! – воскликнула Амбер. – А когда поняли, что ничего не выходит, словно сошли с ума.
– Для аристократов щелчки по носу весьма полезны. Значит, твоя мать хочет меня видеть?
– Да.
– А почему она прислала тебя?
– Потому что Коуртер куда-то запропастился и не вернулся до сих пор, а Доусона ты не пожелал впустить в дом.
Она посылала за мной Коуртера?
– Дин, иди-ка сюда! – Когда он появился в дверях, я спросил: – Признавайся, до того как я велел тебе никого не впускать, к нам кто-нибудь заходил?
– Нет, мистер Гаррет. Только мальчишка принес письмо…
– Какое письмо?
– Оно лежит на вашем столе. Я думал, вы заметили.
– Прошу прощения. – Я чуть ли не бегом отправился в кабинет. Да, на столе лежало письмо. Как оказалось, от Тинни. Честно говоря, я про нее почти забыл: с глаз долой – из сердца, разумеется, вон.