Сламона
Шрифт:
— Ага, он все лето жил в Мурленбурге!
— Да? — удивился господин Джоунз, встал и прошелся до двери и обратно. — Но ведь это тоже интересно, правда, ребята? Наверняка Джон летом увидел или услышал что-нибудь такое, чем ему хочется с нами поделиться! Что-нибудь такое, чего ни один из нас об этом городе не знает — верно, Джон?
Мильн поднял на него разнесчастные глаза, и учитель ответил на этот взгляд улыбкой, наполовину затерявшейся в бороде.
— Итак, что тебе запомнилось больше всего?
— А я был в ратушном музее! — отчаянно выпалил
— Да ну? — восхитился господин Джоунз, как будто его ученик заявил, что спускался в кратер вулкана Кракатау.
Но все второклассники отнеслись к словам Мильна совершенно равнодушно: они уже не раз бывали в ратушном музее — и одни, и с госпожой Розой, — и успели обследовать там все углы.
— Замечательно! — ободрил рассказчика господин Джоунз, снова присаживаясь на краешек стола. — Знаешь, давай-ка сделаем как: представим, что я только что приехал в Мурленбург, и ты уговариваешь меня пойти в ратушный музей… Итак, что бы ты мог мне о нем рассказать, чтобы мне сразу захотелось туда пойти? Я слушаю, Джон!
— Ну… Там есть доспехи графа Марлена… — пробубнил Мильн, глядя на солнечный зайчик, отражающийся в черном блестящем ботинке учителя.
— Отлично! А что еще? — неумолимо продолжал допытываться господин Джоунз, пересаживаясь со стола на стул.
Потеряв ботинок из виду, Джон встряхнулся и выпалил, глядя прямо в круглые очки господина Джоунза:
— А еще там есть сигнальный горн, похожий на волшебную трубу принца эльфов!
— Что-что? — заинтересованно переспросил учитель и встал. — На какую трубу?
— На трубу принца эльфов… — упавшим голосом повторил Мильн.
Но отступать было уже поздно, и, снова вцепившись в пуговицу на рукаве, он с безумной смелостью продолжал:
— Это просто такая сказка, мне ее рассказал один старичок…
— Любопытно! Ну-ка, ребята, послушаем сказку!
— Да просто сказка… Про то, как когда-то, давным-давно, принц светлых эльфов поселился среди людей и втю… М-м-м… Влюбился в человеческую девушку. Она жила на берегу моря в деревне, на которую часто нападали разбойники, и даже король той страны ничего не мог с ними поделать. Принц решил помочь своей девушке и сделал волшебную трубу, заклинающую негодяев — стоило заиграть на этой трубе, как все негодяи сразу бежали на ее звук, как крысы на звук дудочки гиммельнского крысолова…
Мильн вдруг спохватился, что говорит слишком длинными и складными фразами, какими редко говорят во втором классе даже филологические вундеркинды, замолчал и сделал вид, что подбирает слова.
— Ну… И вот… — забормотал он, ожесточенно крутя несчастную пуговицу. — Принц хотел подольше поиграть на этой трубе… Чтобы заманить всех негодяев в море… И всех их там утопить… Как гим-мельнских крыс.
— И что, утопил? — с любопытством спросил Чак.
Весь класс теперь с интересом слушал сказочку про трубу — и от этого интереса Джон и вправду стал путаться в словах, но все-таки, собравшись с силами, закончил:
— Нет… Он… Этот принц…
— Все? Молодец, Джон, очень интересная сказка, я такой никогда не слышал! — похвалил господин Джоунз. — Любопытная утопия… Значит, горн из ратушного музея похож на трубу принца эльфов?
— Ага… Да. Так сказал тот старичок…
— Интересно, а откуда тот старичок знает, как выглядит труба принца эльфов? Он, часом, не эльф, как ты думаешь, Джон?
Второклассники засмеялись, а Мильн только молча взглянул на учителя — ну что с него взять, если он даже не знает, как отличить человека от эльфа?
— Хорошо, садись, Джон, — разрешил господин Джоунз, и Мильн радостно вернулся на место, улыбнувшись Эдвину в ответ на его поднятый вверх большой палец.
— А что такое утопия, господин Джоунз? — спросил любопытный Чак, и учитель начал длинно и вдохновенно рассказывать про какое-то идеальное государство, выдуманное когда-то одним англичанином, и про то, что люди называют этим словом теперь, — как вдруг удар колокола прервал его объяснения на полуслове.
— Что? — удивился господин Джоунз. — Уже?
Посмотрел на наручные часы, поднес их к уху, снова взглянул на циферблат и махнул рукой.
— Ладно, для первого дня достаточно! Разбегайтесь, завтра уроки по расписанию… Да, и обязательно принесите завтра свои летние коллекции, слышите? До свиданья!
- До свиданья, господин Джоунз! — радостно прокричал класс.
Все шустро повскакали из-за столов, но Джон Мильн на этот раз рванулся с места быстрее других, опередив даже торопыгу-Тоя.
— Джонни, ты куда? Пошли в бассейн! — крикнул ему вслед Эдвин, но Джон, не оборачиваясь, помотал головой — и вылетел из класса, на ходу запихивая в сумку учебник.
Перепрыгивая через три ступеньки, он скатился в еще пустую прихожую, юркнул под правую лестницу и забился в самый дальний угол, за растопыренные лапы якоря Штормяги.
Уж здесь-то его никто не достанет!
Усевшсь на свою сумку в пахнущей пылью темноте, Джон прислонился спиной к стене быстро забормотал Замыкающее Заклинание…
Если окажется, что пока он отвечал на глупые вопросы господина Джоунза, Конрад успел смыться из Немой Горы, — его новый очкастый господин не отделается одним только Спотыкательным Заклинанием, придется ему тогда познакомиться с драконом Харро!
Колдун Конрад не успел смыться.
Магический кристалл — подарок Корвина — не показал Дэви мерзкую рожу колдуна, значит, Конрад все еще сидел в Немой Горе: только недра этой горы и не могли отразиться в фиолетовых гранях кристалла.