Сламона
Шрифт:
Чего бы не отдал любой мальчишка из сиротского дома за то, чтобы оказаться на месте счастливчика Дика! Все на свете игрушки, все сладости мира, все королевские сокровища отдал бы каждый из них за счастье иметь свой дом (хоть в подвале, хоть на чердаке, хоть в ящике из-под пианино!); за счастье иметь свои собственные шмотки (пускай такие же невзрачные, как у Дика, зато без нашитой на них казенной метки!), и — самое главное — за счастье иметь кого-нибудь, кого можно было бы так же небрежно называть «МОЙ»! Все равно — родного или неродного, путевого или непутевого, с работой или без работы — лишь бы он и вправду был твоим собственным,
Разбуди посреди ночи любого парня из сиротского дома и спроси: «Кем ты хочешь стать — королем или Домашним?» — наверняка даже самый глупый и самый жадный из них не ответил бы, что хочет стать королем…
А если случалось невероятное чудо и кого-нибудь из сиротского дома усыновляли, разговоров об этом хватало на полгода, а слез и зависти — на целый год!
Зато никогда, ни разу не случалось такого, чтобы какого-нибудь мальчишку захотели усыновить, а он взял бы да отказался… Даже распоследний идиот не стал бы отказываться от самой большой удачи, какая может выпасть человеку в жизни, потому что даже распоследнему идиоту ясно: второй такой удачи уже не выпадет НИКОГДА!
Золотисто-зеленый дракон пролетел над берегом к морю, подняв крыльями небольшой песчаный самум.
Дэви прикрыл глаза ладонью от летящего в них песка и услышал, как в бухте заголосили ребята, прося старину Даркина опуститься и покатать их над морем. Но, выглянув из-под руки, Дэви увидел, что Даркин уже на полпути к Поющим Скалам — на остров Русалок накатывала осень, драконы стали угрюмыми и озабоченными, им сейчас было не до игр с русалочьей мелюзгой.
— Ты все сделал правильно, Дэви, — сплюнув песок, убежденно проговорил Рон. — Кто знает, сколько тебе еще придется прожить в Пределе? А вдруг ты избавишься от Тройного Заклятья только через пять или десять лет? А вдруг в следующий раз слово «сламона» скажет кто-нибудь похуже твоей тетки? Какой-нибудь садист, преступник, маньяк? Конечно, будет лучше, если ты проживешь эти годы с ней. К тому же… вон, даже Задохлика Тяпу усыновили, а чем ты хуже его?
— Издеваешься?
— И не думаю! Да перестань ты вздыхать, Дэви, у меня от твоих вздохов шрамы ноют! Честно говоря, я вообще не понимаю, из-за чего ты так дергаешься? Из-за того, что тебя хочет усыновить не кто-нибудь, а твоя тетка? Так ведь раз у нее теперь новая память, значит, она уже не прежняя стерва, а совсем другая женщина. Может, она стала такой же милой и доброй, как твоя крестная, фея Амина…
Дэви пристально посмотрел на Рона — но нет, принц светлых эльфов и не думал издеваться, он и вправду говорил всерьез! Тогда почему же его слова звучали, как издевательство?
— И потом, кто бы тебя ни усыновил в Пределе, здесь все останется по-прежнему! — ткнув Дэви кулаком в плечо, заверил Рон. — Остров Русалок не провалится в море, Ассагардон никуда не исчезнет, утопшие негодяи не воскреснут и здесь начнется новая большая смута!
— Дэ-эви! Ро-он! Обеда-ать! — донесся от моря крик русалки Яниссы.
— И никто не будет тебя
— Теварец! — Дэви снова ткнулся лбом в колени и обхватил голову руками. — Представляю, что он скажет, когда узнает… Рон, только ничего никому не говори, ладно? Лучше уж я сам…
— Не скажу, будь спокоен! Но Теварец, наверное, и так все знает. Есть у него такая привычка — узнавать обо всем, не вылезая из маяка… Так когда мы отправимся ловить акул, Дэви?
— Завтра. Да, сегодня я уже не успею, а завтра с утра мы отправимся к Китовой Скале и малость подергаем этих милашек за хвосты!
Но Дэви появился снова на Острове Русалок только через два дня.
За это время лето на Иннэрмале успело кончиться и наступила осень — с резким холодным ветром, с низкими серо-черными тучами и с густой сеткой дождя над Снежными Горами.
Яхта «Дельфин» подпрыгивала на волнах, светясь иллюминаторами двух кают, но еще ярче сияли хрустальные окна-стены «Лучезарного», соединенного с «Дельфином» коротким абордажным мостиком.
Когда Дэви вошел в каюту «Лучезарного», Рон лежал на мохнатой коричневой шкуре крокки и что-то писал в вахтенном журнале. При виде Дэви бывший заморок выронил ручку и с радостным воплем вскочил.
— Охэй, наконец-то! — взвыл он. — Явился! Где ты пропадал? Тут без тебя были такие дела!
Дэви молча стащил мокрый схорт и не глядя швырнул его в угол.
— Двинем к Китовой Скале? — присматриваясь к нему, чуть тише сказал Рон. — Я раздобыл парочку чудесных гарпунных ружей…
— К Скале так к Скале, — ответил Дэви, сбрасывая сапоги. — Хоть к кракену в зубы, мне все равно…
— Та-ак, похоже, акулы сегодня могут жить спокойно… — протянул Рон. — Ладно, тогда отпущу нашу яхту в свободный полет, она совсем застоялась, бедняжка!
Он скрылся в рубке, и почти сразу «Лучезарный» плавно поднялся в воздух.
Когда Рон вернулся в каюту, по хрустальным стенам барабанил дождь, Иннэрмал успел скрыться из виду, а Дэви сидел на полу с вахтенным журналом в руках.
— Ты, я вижу, без меня не скучал! — подняв глаза на Рона, свирепо сказал Дэви. — Разве мы не договорились, что ты в одиночку не будешь…
— Э, нет, мы договаривались только, что я не буду ловить в одиночку акул! — живо возразил Рон, усаживаясь напротив. — Я их без тебя и не ловил. А насчет крокк уговора не было. И вообще — какого черта, старик? Пока ты прохлаждался в Пределе, здесь творились такие дела, не мог же я все это время загорать на бережку!
— Это какие такие дела?
— Ну, например, Корвин собрал большой отряд истребителей крокк, и если бы я не поторопился, я бы остался без добычи. А теперь — смотри, какой у нас теперь новый коврик!
Дэви перестал сверлить Рона взглядом, погладил густой жесткий мех, дернул чудовищный коготь на конце одной из восьми лап и проворчал:
— Ладно, проехали… Рон, скажи… Когда ты гонялся по Ассагардону за этим ковриком, ты случайно не заглядывал в маяк?
— А как же, конечно, заглядывал! Мы все там отдыхали после охоты. Знаешь, торни навели в маяке полный блеск, и стены там вымахали уже на шесть метров! Теварец хочет полностью восстановить маяк и снова зажечь на нем огонь, корабли вот-вот начнут заходить в Лунную Гавань — как же городу баз маяка?