Слава, любовь и скандалы
Шрифт:
Бенжамен Франклин Личфилд был самым горячим и, судя по всему, самым удачливым из многочисленных поклонников Фов. Дарси был на стороне Бена, потому что он их сам познакомил около года назад.
— Ты не видел ее с понедельника? — переспросил Дарси. — Мне казалось, что вы часто встречаетесь.
— Это так, — простонал Личфилд. — Послушайте, Дарси, вы научили меня всему тому, что я знаю, о чем вы не перестаете напоминать мне, особенно при посторонних. Подскажите теперь, как заставить девушку принять ваше предложение?
— Терпение, мой мальчик, только терпение.
— Благодарю вас,
— Видишь ли, женщины из семьи Люнель относятся к браку очень серьезно.
Если быть честным, напомнил себе Дарси, то только ему удалось жениться на одной из них, только он довел до алтаря одну из трех рыжеволосых красавиц Люнель. Одну из трех незаконнорожденных дам Люнель, пошутил он про себя, потому что Маги рассказала ему всю историю во время их медового месяца.
Дарси снова посмотрел вниз. Наконец-то! Как всегда блистательная Фов с длинными рыжими волосами в серебристом переливающемся платье бегом поднималась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Она кричала на бегу:
— Магали! Прости меня, Магали, я опоздала!
Фов пришла на свой вечер не одна. Внучка Маги крепко держала за руку другую девушку. Во всяком случае, Дарси решил, что это создание ростом больше шести футов в клетчатой рубашке, комбинезоне и кроссовках, с очень коротко подстриженными соломенными волосами было девушкой.
— Магали, ты только посмотри, кого я тебе привела! Она приехала из Арканзаса, только что с автобуса. И знаешь, о чем я думаю?
Маги осмотрела девушку с ног до головы. Обычно топ-модели выглядели очень элегантно и изысканно. Как правило, у них были длинные волосы. А у этой «крошки» из Арканзаса зубы слишком выдавались вперед, она была чересчур костлявой, веснушчатой. Но эти брови вразлет… Девочка явно многообещающая. Значит, моделям суждено измениться. Фов можно было верить.
— Так ты из-за нее опоздала?
— Ага. Я была наверху в кабинете, мне хотелось кое-что уточнить перед вечером, а эта девушка вошла прямо с улицы. Она приехала на автобусе с друзьями, и они уговорили ее подняться. Так что мне пришлось сначала побеседовать с ними, потом позвонить ее родителям, объяснить, почему дочка не вернется, уверить, что я не работорговец, найти ей квартиру… В общем, ты знаешь.
— И как тебя зовут? — спросила Маги.
— Ида Клегг.
— Что ж… Добро пожаловать в агентство «Люнель». Ты пьешь водку?
— Скажу честно, сегодня для меня многое впервые. — Голос девушки звучал с мягким южным акцентом. — Да, мэм, думаю, я выпью.
Маги повернулась к Фов, поцеловала ее и шепнула на ухо:
— Почему ты не оставила решение этого вопроса до завтра?
— Магали, у нее была бумажка с адресом агентства «Форд», — прошептала в ответ Фов.
— Почему же ты сразу мне не сказала? Я волновалась.
— Потому что Эйлин стоит позади тебя.
Маги обернулась и увидела Эйлин Форд. Ее соперница выглядела как всегда отлично и сохраняла вид девочки, которую в любом классе выберут старостой.
— С днем рождения, Фов, — тепло улыбнулась Эйлин.
— Спасибо, Эйлин.
— Ты должна очень ею гордиться, Маги.
— Да, я горжусь моей Фов.
— А это кто?
— Новая девушка, наше свежее открытие. Знакомьтесь,
Эйлин пристально посмотрела на девушку в комбинезоне. Ее взгляд проникал насквозь, все видел, все замечал.
— Арканзас… А дальше?
— Просто Арканзас, — быстро среагировала Фов.
— Понятно. Очень патриотично. Добро пожаловать в Нью-Йорк, Арканзас.
Эйлин отошла, и она уже не выглядела такой счастливой.
— Кто была эта милая дама? — спросила Ида.
— А… Это была… — Маги не сразу нашлась.
— Она ничего для тебя не значит, — торопливо закончила Фов.
28
Не может быть, подумала Надин Мистраль Дальма, рассматривая счета от «Арены». Они наверняка ошиблись! Как она могла потратить двенадцать тысяч франков на цветы за последние несколько месяцев? «Арена» был самым дорогим и самым престижным цветочным магазином в Париже. С точки зрения Надин, было верхом недальновидности посылать хозяйке дома букет из другого магазина. Сколько бы вы там ни потратили, нужного впечатления достичь все равно не удастся. За семь лет в роли мадам Филипп Дальма Надин отточила свое умение посылать нужные цветы в нужное время из нужного магазина.
Их называли самой завидной парой Парижа, напомнила себе Надин, сидя за письменным столом в своей модной гостиной, сражаясь с внушительной стопкой счетов, которыми она наконец заставила себя заняться. Большая их часть пришла уже месяца четыре назад от людей, которых не интересовало то, что она дочь Жюльена Мистраля, самая богатая — в будущем — наследница Франции. Ее отец, чтоб ему гореть в аду, собирался прожить не меньше ста лет, а кредиторы в Париже никогда не отличались любезностью англичан, всегда готовых ссудить наследнику денег в расчет на будущее состояние.
Надин снова внимательно проверила счет за цветы. Две миниатюрные орхидеи в фарфоровых кашпо для княгини Эдуар де Лобковиц. Как они могли поставить такую сумму, когда она сама принесла кашпо? А она еще так гордилась собой, когда нашла эти антикварные кашпо в замечательном магазине подарков на улице Севинье и сама принесла их в «Арену». Конечно, цветы обошлись намного дороже, но разве можно было послать банальный букет урожденной принцессе де Бурбон-Пармской? Надин хотела отблагодарить эту аристократку, включившую их с Филиппом в список гостей к обеду на двенадцать персон вместе с герцогом и герцогиней Юзесскими и герцогом и герцогиней де Торлониа. За столом прислуживали сразу четыре дворецких, еду подавали на двухсотлетием мейсенском фарфоре.
Ландыши для виконтессы де Риб она отправила только после двух приглашений на ужин в интимной обстановке с демонстрацией фильма и на один формальный ужин на сорок персон. Надин долго колебалась, прежде чем послать цветы самой элегантной женщине Парижа. Наконец она сообразила, что подойдут только самые простые. Разумеется, не меньше четырех дюжин… Иначе на них никто бы не обратил внимания. Цветы для Элен Роша, для принцессы Гислен де Полиньяк… Надин отложила счет в сторону. Она больше не сомневалась в его правильности, как и в необходимости посылать цветы, которую она приняла, вступив в очень узкий круг парижского высшего света.