Слава не меркнет
Шрифт:
— С вами.
Самолет взял курс на Халхин-Гол.
На берегах этой спрятавшейся в обожженных солнцем монгольских песках речки шли упорные бои. И
если на земле японцам не удавалось достичь сколько-нибудь серьезных успехов, то в небе им пока
сопутствовала удача. Во время воздушных боев в апреле и мае наши летчики терпели поражения. Этому
надо было положить конец. [95]
Завершив перелет по маршруту Москва — Монголия, три «Дугласа», на которых летело семнадцать
Героев
На следующий день в штабе Смушкевича, расположившемся в большой монгольской юрте, собрались
все прилетевшие.
— Ну вот что, друзья, — сказал Смушкевич. — Распределим, кому что делать. Самое важное сейчас —
выяснить причины поражений. Этим займутся Денисов и Гусев.
Чем сложнее, напряженнее была обстановка, тем спокойнее становился Смушкевич. И сейчас летчики
видели перед собой не едва оправившегося от тяжкого недуга человека, а целеустремленного, волевого
командира. Как всегда, он быстро реагировал на все самое важное, хватая, как говорили его друзья, события на подходе.
Еще в Москве, знакомясь с положением дел, он понял, что авиации нашей здесь явно недостаточно.
Против японцев действовала всего лишь одна бригада Нестерцева.
И на пыльные степные аэродромы начинают прибывать новые силы. Вскоре в распоряжении Смушкевича
было 3 полка истребителей и столько же бомбардировщиков.
Было установлено, что причина поражения — в отсутствии боевого опыта и пренебрежении тем, что
подсказала Испания. В то время как для каждого «испанца» стало железным правилом, взлетев, дожидаться сбора всего звена или эскадрильи, здесь никто об этом и не думал. Завидев самолет
противника, кидались за ним. Только бы самому сбить.
«Испанцы», а за ними Смушкевич, разъехались по эскадрильям. [96]
Дорога перебрасывала маленькую «эмку» с ухаба на ухаб. Ехали что-то слишком долго.
— Далековато забрались, — заметил Яков Владимирович сопровождавшему его вновь назначенному
командиру истребителей Кравченко. — От линии фронта вон сколько...
— Потому и не успевают вовремя, — добавил Кравченко.
Летчики встретили их одобрительным гулом. Расспросив, как обстоят дела с жильем, питанием, Смушкевич сказал:
— Квартиры придется менять.
Заметив недоуменные взгляды, он объяснил, что противника следует встречать на подходе, а с дальних
аэродромов этого не сделаешь. Да и с наземными частями взаимодействовать трудно.
Вскоре самолеты появились всего в трех — пяти километрах за линией наших окопов.
Подтягивались и наземные войска. Был образован Дальневосточный фронт. Командовавший
Штерн прибыл в Тамцак-Булак, где находился КП Смушкевича.
Всегда безупречно, по форме одетый, Григорий Михайлович был немало смущен, когда увидел
подошедшего к нему с палочкой, в серых брюках, тенниске и сандалиях Смушкевича.
— Здравствуйте, Григорий Михайлович, — приветливо произнес он.
— Здравствуйте, — пожимая ему руку, ответил Штерн. — Что это у вас за вид?
— Так ведь жара какая, Григорий Михайлович.
— Жарко всем. Жду вас через два часа.
— Слушаюсь, — ответил Смушкевич.
О том, как его мучали боли в ногах, мог догадываться [97] лишь живший с ним в одной юрте Александр
Гусев. Но едва он пытался начать какие-то разговоры об этом, Яков Владимирович тут же обрывал его.
А потом, отойдя, говорил:
— Ни к чему это, Саша. Все равно ведь отсюда я не уеду, пока не кончим.
Через два часа одетый по всей форме Яков Владимирович явился к Штерну. Здесь уже были
командующий армейской группой наших войск Г. К. Жуков, командующий артиллерией Н. Н. Воронов и
другие военачальники.
Обсуждалось положение на фронте, где сейчас воцарилось временное затишье. Но все понимали, что
долгим оно не будет.
Смушкевич использовал это время для занятий с летчиками. Сам подымался в воздух, чтобы проверить, как проходят учебные бои. Пока решено было не летать над линией фронта. Пусть японцы уверятся в
том, что мы до сих пор не можем прийти в себя от майских неудач.
Обо всем этом Смушкевич доложил командованию.
— Хорошо, что время зря не теряли. Теперь вам надо будет перебраться со своим штабом поближе к
Георгию Константиновичу. Теснее надо взаимодействовать с ним. Будем готовиться к решающим боям,
— выслушав его, сказал Штерн. — Обо всем, что необходимо вам, — он повернулся в сторону
Смушкевича и начальника его штаба Устинова, — я сегодня же доложу Москве.
Вскоре прибыли «Чайки», новые машины с убирающимися шасси. Смушкевич собрал командиров и
сказал:
— Давайте посоветуемся, как их использовать. [98]
— Надо создать одну группу из имеющих боевой опыт летчиков и отдать им эти «Чайки», — предложил
кто-то.
— Неплохо, — согласился Смушкевич. — А возглавит группу Грицевец. В нее включим Герасимова, Смирнова, Короткова, братьев Орловых ну и... В общем остальных подберешь сам, — повернулся он к
Грицевцу.
— Слушаюсь, — ответил Сергей.
Имя этого героя Испании было уже хорошо известно всей стране. Теперь ему предстояло показать свое