Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
– Послушай, – изрекла наконец Мизори, у которой никак не могла выйти из головы сложившаяся ситуация, – а как по-твоему выглядит злая королева?
Эльф остановился. Вопрос поставил его в тупик и остроухий парень невольно задумался над тем, что понятия не имеет о том, как выглядит человек, которого они идут убивать.
– Ну… Это… Того… Она злая, – выдавил он наконец из себя. – Очень злая и видимо очень страшная. Да, думаю ещё истеричная и глупая, очень глупая, потому как умный человек на сторону зла не встанет. Ещё она жадная, потому как не делится с народом. Лживая, потому как врёт народу. Распутная, потому как
Ширина потайного хода была не велика и путники шли гуськом, потому возглавлявший шествие эльф никак не мог видеть лица Мизори. А ведь посмотреть было на что. Девушка то краснела, то серела, то белела. В какой-то момент она осознала, что хоть и не может испепелять взглядом, разорвать на кусочки с помощью ветра вполне в её власти, и если этот с позволения сказать герой-спаситель не заткнётся, сие произойдёт здесь и сейчас. Девушка уж чувствовала, как глаза наливаются кровью, и каждое сказанное слово эхом отдается в висках. Ещё чуть-чуть, и история воина Люмины подойдёт к концу. Но так нельзя! Остатки здравомыслия сжались в кулак.
– Так вот, после того как она закончила распил крестьянских дочерей, с целью постройки из них избы…
Примерно на этой фразе на эльфа обрушился удар. Он был нацелен на тонкий участок между кирасой и шлема, прикрытый лишь тонкой серебряной кольчугой. Всё как учила Грета. Эффект был вполне предсказуемым – эльф свалился как подкошенный и растянулся на каменном полу.
Мизори стояла над телом, рёбра ходили ходуном и порой казалось, что застёжка бронелелифчика рассыплется к черту.
Как?! Как это всё называть?!!
Нет, название она придумает позже, сейчас надо избавится от тела, которое несмотря на волшебность вооружения в сумме весило килограмм семьдесят. Пыхтя и ругаясь самым неподобающим для монарха образом, Её Величество Торвальд выволокла Диаргона в ближайшую комнату, после чего замок огласил пронзительный крик «Стража!»
Стража явилась быстро. Десяток ничего непонимающих солдат опасливо переглядывались, косясь то на незнакомое существо, развалившееся на полу, то на полубезумную правительницу.
– Кто умеет писать?! Кто умеет писать, я спрашиваю?!!! Отлично, пиши. Остальные – свяжите этого типа.
Очнулся Диаргонронаниэль под вечер. Он лежал на ветке высокого дерева и некая незнакомая перепёлка старательно пыталось разбудить дитя лесов. Мужчина потянулся и быстро осознал, что связан, хоть и не очень туго. Недалеко от его рук в ветке угнездился небольшой нож. Надо освободиться от верёвок.
Пока происходило освобождение, остроухий тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию. Последним, что он помнил была прогулка по замку в компании неземной красоты девушки. Они шли побеждать злую королеву. На этом воспоминания прервались. Путы спали, эльф ощупал себя. Руки, ноги и личные вещи на месте. Но в области таза ощущался некоторый дискомфорт. Странно. Выдохнув, герой запустил руку в штаны и извлёк на свет божий
«От злой каралевы светламу гиройу» – гласила надпись.
«Дарогой гирой ты потерпел сокрушительное положение в долгом изнурительном сражение. Ты – жалкий червь. Поэтому я сохраняю тебе жизнь. Все равно ты никогда не сможешь победить меня через три месяца когда состоится публичная казнь женщины, которую ты пытался спасти.
С уважением, Тёмная Властительница.
п.с. Муа-ха-ха-ха.»
Облачённая в латную перчатку рука сжала пергамент. Вот оно как! Он проиграл! Не справился! Подвёл народ и возлюбленную!
– О, горе, горе мне… – вознеся руки к небу, герой-неудачник взмолился богам, прося о знаке. Шаг не очень разумный, ведь он в тот же миг потерял равновесие и с лязгом рухнул на землю. Перед глазами проплывали скрытые дубовыми ветвями облака. Что-то падало. Кружась на ветру, бумажка медленно опустилось на эльфийское чело.
Ну конечно! Три месяца! Что бы не говорило это чудовище, как бы оно над ним не насмехалось, он справится. Люмина ему поможет. Он будет тренироваться и станет сильнее, он вернётся и победит. Спасет страну и прекрасную незнакомку.
– Клянусь! – меч вылетел из ножен, салютуя закатному солнцу. – Я больше никогда не подведу тебя, Люмина!
На троне восседала королева Параракса.
Мизори была при короне, броне, а облачённые в перчатки руки с силой сжимали подлокотники трона. Королева гневалась. До селе она плохо понимала значение этого слова, но, кажется, теперь до неё дошло. Мизори была жутко зла на себя, не вовремя приехавшего эльфа, не вовремя уехавшую Мерль и совершенно несправедливый мир. Масла в огонь подлил филин сказавший, что героя следовало бы ограбить, Ульфрик, считавший, что вторженец достоин смерти, и Валиант, сказавший, что смерть это чересур, а вот жизнь на Туринских рудниках или в каком-нибудь гномьем борделе для революционера самое то. Все резко стали очень умными, но никто даже на секунду не задумался над тем, как обидно это слышать. Ведь Ди был таким же героем, каким некогда была она. Он ведь ни в чём не виноват! Просто парень запутался в россказнях и стереотипах! За что его наказывать?
Пытаясь хоть как-то отвлечься, колдунья уткнулась носом в отчёт. Но отвлечься ей не дали. Из-за двери доносился шум и ругань, чей-то визглявый женский голос что-то настойчиво верещал. Потом двери распахнулись, и обладательница голоса ввалилась внутрь.
– Это ещё кто?
– Это жена господина Чарльза, – ответил один из вошедших следом солдат, – одного из офицеров городской стражи. Сегодня ночью он был убит при попытке задержать вооруженного преступника.
– Это не объясняет, почему она здесь и не на коленях, – зло сверкнула глазами Торвальд.
– Я требую объяснить, почему убийца моего мужа все ещё жив! – продолжала кричать женщина. – Чарльз отдал за тебя жизнь! А ты…
– Выкиньте это отсюда, – подчёркнуто спокойно произнесла королева, – а если появится снова – выпорете хорошенько.
– Да как ты… – один из стражников зажал вдове рот и потащил её к выходу. Какое-то время та упиралась, а потом обвисла и затихла, время от времени всхлипывая. Из глаз Люсиль потоком лились слезы.
– Сурово вы с ней, Ваше Величество. Она ведь не в себе, у неё сейчас ум за разум зашел.