Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
На закате ни одна армия не рискнула предпринять какие бы то ни было действия. Вернулись на свою половину плато прорвавшиеся воины Князя, измотанные бегом и драками орки вяло тащились в сторону форта. На плато Стикса пришёл долгожданный мир. Самые смелые из солдат бродили по полю среди мёртвых тел, выискивая родных, близких, деньги и драгоценности. Был шанс найти волшебный меч или доспехи, хотя такие вещи соратники убитого обычно сразу забирали с собой. Порой солдаты обеих армий натыкались друг на друга, делились вином, бедами и лекарствами. Драться не желали даже орки.
Возможно, поэтому полководцы страшатся ничьей больше поражения.
Фон Пельтон откинул полог шатра некромантки. Слухи о ранении Князя быстро достигли острых ушей дроу, и он не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться на немощь некогда грозного повелителя. Дроу любят самоутверждаться за счёт страданий других, поэтому так часто эти страдания причиняют. Двигаясь бесшумно, он вошёл внутрь. Продираясь сквозь шкафы с колбочками и алхимическими порошками, крадучись меж клеток со спящими химерами, эльф двигался вперёд, используя каждую тень и каждое укрытие. Он был готов ко всему, однако увиденное превзошло даже ожидания искушённого дроу.
Черная голова с жёлтыми глазами покоилась на высокой тумбе, с неё свисали десятки больших и малых трубочек, расползающихся по комнате и погружённых в многочисленные колбы, в каждой из которых находился тот или иной орган, участок кожи, мышцы или кости. Словно перед ним был не Князь, а конструктор. И создатель конструктора сейчас находился в шатре, беззастенчиво сверкая полуголым задом, от чего у Дюраля едва не случился припадок. Но вскоре страх сменился здоровой тёмноэльфийской агрессией. А что, если вмешаться? Убить измотанную немёртвую суку, а потом доделать начатое Торвальд? Теперь, когда мёртв Кайл, у него не осталось соперников среди генералов.
«Ну что, Дюраль, готов примерить корону? Она, конечно, велика, но на ушах удержится. Люди достаточно наслаждались милосердием Всетемнейшего, пора им испытать все прелести тёмноэльфийского макроменеджмента!» – подбодрив себя, остроухий вышел из укрытия, придерживая рукоять меча, но стоило ему сделать шаг, как женщина обернулась, и всякое желание вершить судьбы Континента испарилось. Он впервые увидел советницу за работой, и это разительно отличалось от её образа в праздные часы. Сложно поверить, что кто-то может быть настолько бесчеловечным. На лице Адэт не было ни эмоций, ни желаний, словно холодная посмертная маска приросла к нему много лет назад. Но вместе с холодностью в каждом её движении чувствовалась сила. Не колдовство, не спесь или самодовольство, а непоколебимая уверенность в том, что если женщина пожелает, то сотрёт эльфа в пыль за доли секунды. Нужно было срочно переходить к запасному плану.
– К тебе посетитель, – звонкий голос огласил шатёр. Голова повернула глаза в сторону эльфа.
– А я вот мандаринов принес, – рука, секунду назад сжимавшая меч, протянула голове сумку с мандаринами.
– Спасибо, Карнаж. Адэт, почисти и положи в желудок, – челюсти лениво переминались, выжимая каждое слово. – Они отравлены?
Эльф развёл руки. Все знали, что Князя не берёт никакой яд, но следуя старой тёмноэльфийской традиции, он по-прежнему травил каждое подношение.
– Это малозначительно. Но ты ведь не за этим явился. Тебе определённо не терпится получить новые распоряжения.
– Да, повелитель, – эльф опустился на колено, смиренно склонив голову. – К сожалению, моим
– Ничего удивительного. Как видишь, даже меня слегка задело, – голова разразилась злобным хохотом, но не надолго. – Новая армия скоро достигнет Тамана. Бери Йегуди, тех из воинов, кто выдержит переход, и двигайся туда. Грамота. подтверждающая твоё назначение, будет у одного из сотников. Затем двигайся на юг. Разоряй всё, что встретишь на пути, но не задерживайся. Твоя главная цель – столица. Она должна быть взята любой ценой.
– Но повелитель! Нельзя удержать столь многолюдный город с несколькими сотнями.
– Ну что ты как маленький. В первый раз что ли город берёшь? Можешь сократить многолюдность. А теперь проваливай и радуйся, что на данный момент мне нечем оторвать тебе голову.
Холодный взгляд колдуньи проводил поспешно удаляющегося генерала.
– Похож на меня в молодости, – пасть князя изобразила ухмылку. – Думаю, будь у меня потомки, то они вели бы себя примерно так.
– Я могу применить заклятье Аскаанора-Феодоры. Хоть армию потомков себе сделай.
– Ха! Да если в них будет хоть сотая доля меня, то они меня прикончат.
– Кстати о сотых долях, – сменила тему женщина. – Придётся добавить в тело ещё гибридного материала. Сдерживать твой организм становится всё труднее.
– Значит, ещё меньше человеческого? Что ж, после того, что со мной сделала та девчонка, оно и не удивительно.
– Мизори здесь ни при чём. Просто ты всё сильнее меняешься, придется потреблять больше крови, чаще менять ткани, но это лишь затормозит процесс. Дело в магии. Чем большее её в тебе появляется, тем сложнее мне тебя поддерживать в гуманоидной форме.
– Я просто образец человечности! – существо развело сегменты челюстей в стороны, меж треугольных зубов розовел раздвоенный язык. – И много мне осталось?
– Лет сорок-восемьдесят. Это всё, что может предложить колдунья вроде меня. Будь в этот период кто-нибудь уровня Гризельды, ты смог бы оставаться собой гораздо дольше.
Они замолчали. Воспоминания о сильном враге и несомненно интересном человеке были живы несмотря на долгий срок. Старая королева Параракса была странной. В то время как большинство личей в её возрасте упиваются своей немёртвой сущностью, властительница земель к югу от Алаара посвятила последние годы тому, чтобы стать максимально подобной людям, и в итоге погибла нелепой людской смертью. Был ли в этом скрытый смысл или она просто поняла то, что Князь и Адэт поняли лишь разменяв века? Что нет в мире ничего дороже самого себя, и нет цены, которую ты не заплатил бы, чтобы собой остаться.
– Мы живём в эпоху, когда возвращаются чудеса и происходят невероятные вещи. Сегодня меня лягнул единорог, а ведь они тысячелетия назад вроде как вымерли. Но перед этим случилось кое-что ещё.
– И что же?
– Обещай не смеяться, – голова виновато опустила глаза.
– С кем, по-твоему, ты говоришь? – возмутилась колдунья. – Последний раз искренне это было полвека назад.
– Я, кажется, влюбился.
– Чего?! В кого?! В единорога?!
– Да нет же. Перед этим я встретил эльфийку, а потом... Сам не понимаю, как оно вышло. Девчонка пощадила меня, хотя могла прикончить, я заглянул в её глаза. Знаешь, Адэт, вы с Энтоном самые близкие мне существа. Мы похожи, но всё же разные, а здесь я словно в зеркало заглянул. Что я? Зачем я? Почему я один-единственный в этом мире? Все эти вопросы отражались в изумрудных глазах эльфийки. Может в Мире есть ещё существа вроде меня? Что думаешь, Адэт?