Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
– Дитя богини, между прочим, привёл с собой девять десятков, а у тебя только четыре, – оскалился Карнаж. – Может тебе стоит топать?
– Здесь на стенах ещё немало гоблинов, почтенный, и так же немало стреломётов. Я щёлкну пальцами, и вы превратитесь в подушечки для иголок.
– Ты бы почаще смотрел на эти свои стены. Гоблины валяются с перерезанными глотками.
– И что с того?
Мальчик прошептал слова заклинания. Нечто неуловимое словно коснулось посоха, казалось, что вот-вот что-то случится, и оно случилось – сгорбленные силуэты замелькали на стенах. Одни со сломанными шеями, другие с проломанными черепами. Карнаж не соврал, он действительно расправился с вислоухими часовыми, да только ни в чьей смерти нельзя быть уверенным наверняка,
– Итак, на чём мы остановились? – теперь уже лич улыбался во весь рот. – Мой коллега по тёмной стороне желал откланяться?
Дроу промолчал. В числе смертоубийственных машин, установленных на башенках, была пара баллист, заряженных целыми охапками стрел. От такого даже шустрому эльфу не увернуться. Кивнув головой чернокнижнику, генерал столь же бессловестно развернулся, направляясь к выходу, увлекая за собой людей. Лишь у ворот сотник отряда осмелился задать вопрос.
– Мы что, так и уйдём? Нарушим приказ Князя?
– Мы не уйдём, – сказал фон Пельтон. А в качестве дополнительного пояснения чиркнул по горлу подручного одним из мечей. Голова сотника покатилась по траве. – Только мне позволено удалиться.
Стоило ему пересечь порог, как двери громыхнули за его спиной, лязгнули стальные засовы и крики, смешанные с трелями стрел, заполнили тишину.
Еле выжил. Некромант, судя по всему, был не очень силён. Достаточно могущественен, чтобы расправится с сотней воинов, заняв выгодную позицию, но имеющий сомнения в своих шансах, если на стороне врага имеется тёмный эльф, укомплектованный магическим оружием. Чего его коллега по тёмному служению не знал, так это того, что отряд перед этим совершил марш по отвесной скале. Солдаты были вымотаны, способны на отвлекающий манёвр, на резкий набег в тыл, но никак не на полноценный бой, особенно с неутомимой нежитью. К тому же если несколько недель назад тебя едва не убила молоденькая элементалистка, то на что можно рассчитывать, имея дело с личем?
С другой стороны, эльф сделал всё возможное. Сражался отчаянно, до последнего солдата, был ранен. Дюрадь пока не решил, сколько раз и куда, но в наличии ранений не сомневался. Князь получит свои объяснения, тёмный владыка ещё поблагодарит его за сохранение столь ценной жизни.
Они смотрели друг на друга как на добычу. Маг в теле мальчика и девять десятков вооружённых до зубов мужчин и женщин. Про скелетов сказать сложно, смотрели они на кого-то или нет. Пустые глазницы полнились белым пламенем духовной магии, столь же бесчувственным, как и лишённые мяса кости. В этом главная опасность немёртвого воина: если обычный солдат в качестве основной задачи ставит себе выживание, то нежить – убийство врага. Скелеты и зомби будут драться, не взирая на раны, до тех пор, покуда им не проломят череп. Знали ли это солдаты Первой Ударной? Знали. Но знали они и иное. Теперь, когда командир их бросил, надеяться можно лишь на себя. Против них бессмертные враги, но они управляются вполне себе смертным магом. Карнаж убивал таких, Князь убивал, смогут и они. Вместе с залпами первых стрел, с яростными криками они бросились на мальчишку в рясе.
Дождь из стали и дерева ударил в людей. Обстрел шёл с высоты, тяжёлые дротики пронзали воинов насквозь, простые стрелы пробивали куртки и кольчуги, вязли в теле, но солдаты продолжали бежать. Несколько из них успели натянуть луки, ответив своими выстрелами дерзкому колдуну, но большинство стрел угодили в поднятые скелетами щиты, лишь одна достигла цели, попав магу колено. Должна была грянуть рукопашная, но когда живые уже должны были сойтись с мёртвыми, что-то изменилось. Кости взмыли вверх, в один миг складываясь в стенку. Покрытая фрагментами брони и щитов преграда ощетинилась десятками рук, копий и мечей.
Порой мечты сбываются. В своей жизни Клаус не раз участвовал в драках, и всё же это были скорее небольшие заварушки, совсем не достойные титула Тёмного Героя, коим любил именовать себя некромант. Слишком уж прагматичен он был для масштабных сражений. Хотя
Кости повиновались движению рук и словам заклинания. Они были словно единым организмом, и организм этот управлялся разумом некроманта. Создавались причудливые конструкции, абстрактные щупальца, утыканные стальными когтями, рассекали людей, вырастали из земли острые копья, отсечённые фаланги пальцев лезли в рот или пытались выдавить глаза. Черепа перетекали по поверхности стены подобно волнам, уходя от ударов. Люди сражались достойно. Невзирая на раны, они продолжали пытаться достать его, обрубали костяные щупальца, дробили в крошево черепа, в порыве отчаяния пытались рассечь стену мечами. С каждой минутой их становилась всё меньше, теплая кровь лилась на белые кости, отрубленные конечности украшали траву. В пылу сражения северяне порой забывали о цели, обрушивая ярость на бесчувственную нежить, лишь нескольким удавалось подойти к самому колдуну, но почти каждый раз ему удавалось скрыться. Фрагменты стены переносили своего повелителя с тем же расчётом и осторожностью, с коей наносили удары, маг буквально танцевал в окружении жизни и смерти. Порой одновременно несколько человек бросались на него, и тогда кости превращались в клетку, надёжно защищая своего хозяина. Последних воинов он убил лично, посохом, проломив череп одному, а второго пронзив острыми ветками. Деревянная оболочка Ткача обломилась в нескольких местах, обнажив нутро из серебристого металла. На прощанье умирающий враг вогнал в череп мальчика клевец, но секунды торжества на его лице быстро сменились разочарованием. Маг не придал никакого значения данному моменту. Отключив все человеческие чувства перед боем, он кажется даже не заметил торчащего в глазнице оружия.
Гора тел и костей, переплетённых в жуткий посмертный узор, забрызганная кровью ряса и тело, повисшее на ветках Ткача, всё выглядело божественно. Пожалуй, стоит завести себе художника на случай повторения подобного праздника смерти. Но это потом, после того, как он расправится с длинноухой парочкой и займёт место на троне Параракса. Пока же стоит вести себя осмотрительно.
Приказав гоблинам-зомби рассортировать кости и органы, некромант пошёл назад к шатру.
– Сердца не разбиваются, мой друг. Они умирают.
Расправа над алаарцами не отняла у Клауса много времени. Эльф мог помешать, но, к счастью, не понял, что его возможности очень ограничены. Запаса сил едва хватило на поднятие гоблинов. Затянись схватка, остроухий взял бы его измором. Но самым интересным было даже не сражение, а то, что он услышал после. Орочье гадание. Слова Мерль электрическим током прошли сквозь покрытые ложной плотью кости, затронув струны столь глубокие и всколыхнув воспоминания, о которых лич думал на протяжении последних десятилетий.
– Сердца иногда бьются, – произнёс некромант, заходя в палатку. – и это не всегда метафоры.
Эльфийка и единорог разом обернулись в его сторону. Она смотрела с надеждой, он с недоверием. Ничего-ничего, вскоре он восстановится и разберёт осларога на запчасти. Пока же следует действовать тактичнее. Тоньше.
– Что ты имеешь в виду? – воскликнула рыжая.
– То, что возможно смогу помочь твоей дражайшей похитительнице, – подмигнул девушке некромант. Подмигивание отчего-то не сработало.
– У тебя клевец в глазу, – пояснил единорог. – В любом случае, Мерль никогда не примет предложения от такого как ты.
Меж тем эльфийка уже вертелась вокруг чернокнижника. Клаус мог попросить о чём угодно, она бы согласилась. Беда в том, что взять с ушастой было нечего. Она ему послужит несколько иным способом. Посетовав на испорченный глаз и порадовавшись тому, что на этот раз запчасти можно будет взять на месте, а не заказывать заграницей, чёрный маг с самым дружелюбным видом, на который только способен лич, высказал своё предложение.