Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
– Танцующие орки? Бывают и такие? – вмешалась в размышления Торвальд.
– Были когда-то, – сочувственно ухнул филин. – Кстати, Гашук-Вей таки стал их вождём, но по неизвестной причине уковылял с поста уже через неделю.
Мизори задумалась. Её пленница уже больше двух недель стояла во главе Параркса и на покой определённо не собиралась. В голову лезли мысли и исключительно нехорошие. Зачем светлой эльфийке, которая столь не любит ответственность и ответственные решения, понадобилась власть в тёмном королевстве? Хотя, если подумать, то возможно в светлости и дело. Зная о том, какая участь постигнет народ страны, она просто не способна их бросить. Что ж, после всех злоключений
– ...блистательную повелительницу, мудрую и прекрасную, щедрую и благородную, – закончил за неё отец семейства, который ни на секунду не прерывал свой рассказ.
– Ты как-то невесело это сказал, – заметил Вадим, пережёвывая жаркое. – Неужели у неё всё же есть какой-то изъян?
Мужчина на миг застыл в нерешительности. Несколько секунд он изображал из себя каменную статую.
– Да в том-то, триста богов меня раздери, и дело! Нету у неё изъянов, вот прям нисколечки! Смотришь на неё, слушаешь и словно зачарованный. Если попросит чего, тут же готов исполнить. А не попросит, так самому и хочется в ножки броситься, да попроситься: «Чего вы, дескать, Новое Величество, изволите?». Обязанным себя чувствуешь, точно корову должен, и виноватым не пойми за что. Она ж, бедняжка, ради нас старается, а мы, увальни неблагодарные, ничегошеньки не делаем. Чего вылупились?! Увидь её вы б не так ещё заговорили. Вот поэтому мне старая королева больше нравилась.
Воцарилось молчание. Удивление застыло на лицах живых и особенно мертвых. Однако в случае с последними удивление быстро переросло в восторг.
– Меня любят, Гуамоко, – прошептала Мизори. – Любят больше, чем эльфийку. Ради этого стоило умереть!!!
– Я всегда говорил, что вы просто созданы быть Тёмной Властительницей, моя госпожа, – филин степенно качал большой круглой головой.
– Старая королева она настоящая была! – продолжал разошедшийся мужик. – Королева какой должна быть? Правильно, противной! Чтоб ты её вспомнил и сразу понял, отчего все беды в государстве делаются! Чтоб вредная, жадная, злая и страшная как сам барлог! Ведь это она, правительница, во всём виновата, а мы жертвы! И чтоб когда убили её радость была! И новая королевна сразу на фоне её распрекрасной казалось. Старая королева хорошая была, там всякие остроухие не надобны, после этой воблы сушёной любая метелка деревенская медово-сахарной была бы.
Гуамоко продолжал кивать, давясь глухим уханьем, которое заменяло птице смех. Конечно, он бы мог сказать Торвальд, что охотник совершенно искренне её хвалит. Однако делать этого не стоило, характер госпожи фамильяр знал. Магия не оставила девушку после смерти, а вместе с магией остались и все повадки, начиная от увлечённости противоположным полом и заканчивая совершенным неприятием критики и взрывным темпераментом. С каждым словом человека блеклые молнии в глазах колдуньи искрили всё ярче, пока наконец поток голубых искр не ударил в несчастного рассказчика. Редкие волосы встали дыбом, глаза полезли на лоб и, испустив протяжный вздох, мужчина свалился со стула.
Какое-то время семейство стояла не шелохнувшись, но осознав, что лимит небесных кар на сегодня исчерпан, бросилось поднимать жертву излишне длинного языка. К счастью последней, Торвальд обладала очень малой долей прежних способностей. Жизнь мужчины не пострадала, зато в разы увеличилась религиозность. Первое, что он сделает, когда очнётся – помчится в ближайший чёрный храм с дарами для богов и души покойной королевы, дабы последняя упокоилась как можно скорее. Провожать его вызовется Вадим, решивший записаться в войско и твёрдо уверенный, что обретя славу воина-заступника сможет просить руки дочери старосты.
– Вы уверены, что хотите этого, моя госпожа? – освоивший полёт на потоках первоматерии филин кружил вокруг неспешно имитирующей походку Мизори. – Не вы ли говорили, что нам лучше не пересекаться с господином Клаусом?
– Если я не узнаю, чем закончилась эта война, то никогда себя не прощу.
– Вы так сильно беспокоитесь за госпожу Мерль? Мне понятны ваши чувства, однако господин Клаус...
– Мы лишь посмотрим на сражение, ну а поле боя последнее место, куда сунется наша санитарная служба. Выше клюв, Гуам, может всё случится как в сказке: мы обретём покой, когда его обретёт наш любимый Параракс.
На этот раз филин промолчал, по его мнению если после войны Параракс и обретёт покой, то исключительно могильный.
====== О предательствах и предателях. Часть третья ======
Что-то странное творилось с погодой в последнее время. За долгие годы жизни в лесу Вартос не помнил столь сильных ветров и обильных дождей, словно в самой природе отражались творимые людьми события. Подобное тяготило мужчину не меньше, чем оленья туша на спине. Люди опять воюют, люди ничему не учатся и, похоже, не хотят учиться. За границами леса словно за окнами дома бушевала буря, и эта буря в любой момент могла ворваться к нему, разом разрушив хрупкий покой уединения и мирный быт.
Ветки похрустывали под грубой кожаной обувью, ветер пытался сорвать с головы лохматую шапку, и чем ближе он подходил к дому, тем сильнее становилось чувство тревоги внутри. Почему приоткрыта тяжёлая дубовая дверь? Почему никто его не встречает?
Не в силах успокоиться, старик бросил добычу на влажный мох и поспешил внутрь. Комнаты мелькнули перед ним размытыми образами, пока он не оказался в спальне. Дубовая кровать стояла на месте, поверх неё валялись железные цепи, а на рваной простыне были красные пятна. Каждый шаг теперь стоил неимоверных усилий, согнувшись и с трудом передвигая ноги, он приблизился к пустой кровати, заглядывая за неё. Зрачок жёлтого глаза расширился, слёзы побежали по щекам, скрываясь в седой бороде, а потом громогласный рёв прокатился над лесом, поднимая стаи чёрных птиц.
В свои двадцать два года Николай, второй сын короля Лурезиля, являл собой пример совсем неплохого принца. Как оказалось, в их стране королевская власть передаётся от отца к дочери и от матери к сыну. Поэтому он с самого начала понимал, что никогда не станет королём. А вот командующим армией – запросто! С юных лет принц бегал за генералом Томасом, а тот, не зная как отвязаться от прилипчивого мальчишки, тоннами скармливал ему книги по стратегии и тактике. Немало историй на эту тему были рассказаны почетным правдописцем Гильермо, учителем и вечным спутником Николая.
– Странное решение – брать с собой слабого старика, – задумчиво изрекла Лэнс. – На войне от него никакого проку.
– Но в моих руках история. История великая сила, что меняет жизни, судьбы и то, как потомки увидят эти события, зависит больше от моего пера, нежели от ваших мечей, – заявил правдописец.
Женщина пожала плечами. Похоже, она не понимала всю важность должности правдописца. Испокон веков он и его предшественники вели исторические летописи Лурезиля и сопредельных стран, записывая лишь истину. Ибо волшебное перо, что повиновалось велению мысли и передававшееся от историка к историку, было неспособно записывать ложь. А всех, кто в этом сомневался, публично обезглавливали.