Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
— Именно так и понимать, моя Королева, — птица наклонила голову. — Злодейка здесь вы, а не Дорц.
— Что ты сказал?! — Мизори побагровела, зубы сжались, глаза сузились. Полный ненависти взгляд упёрся в птицу, посмевшую столь неудачно раззявить клюв. — А если я ощиплю тебя и выброшу на потеху толпе?!
Сжав кулаки, она двинулась на министра. Филин сделал шаг назад. Поначалу казалось, что он испуганно пятится, но в следующее мгновение несостоявшийся фамилиар грозно ухнул, расправляя исполинских размеров крылья, разом перекрывшие комнату. Жёлтые глаза его сверкали. Огромные, в палец длиной, когти царапали каменный пол. Мизори внезапно осознала, что вчетверо меньший по размерам беркут способен затравить волка. Гуамоко был огромен и, несмотря на всю свою цивилизованность, являлся страшным хищником. Страх вспыхнул в
— Почему я злодейка? — безвольно спросила она.
— Ваше Величество однажды сказали, что не являетесь обладательницей ограниченных умственных способностей. Так почему бы вам самой не ответить на этот вопрос?
Странно было слышать такой ответ от обычно мягкого и милого министра. Похоже, Латокинт обиделся и в самом деле хотел причинить девушке пускай духовную, но боль.
— Когда мы открыли изолятор… Нет, тюрьму, давайте назовём вещи своими именами, туда первым делом попали выпущенные мной люди, — начала Торвальд. — Налоги, введенные мной, выше предыдущих. И войско — оказалось, что оно действительно необходимо. Старый король не делал ничего, что можно было бы считать злом. Более того, ещё когда я смотрела отчеты прошлых лет, то удивилась, обнаружив, что показатели обеспеченности едой и товарами неуклонно росли. За время правления Дорца люди стали жить в два раза лучше, почти не было войн, а из тех, что случались, страна выходила победительницей, голод остался в прошлом. Всё это отражено в бумагах. Я тогда подумала, что это обман. Но какой смысл обманывать самого себя? Тихон был настоящим героем, он столько лет мудро правил Парараксом. А я его убила… И меня никто не остановил. Почему ты меня не остановил, Гуамоко?!
— А вы бы мне поверили? — ответила вопросом на вопрос птица. — Помнится, вас останавливала замковая стража. Где она сейчас? Ваше Величество, не надо делать такое лицо, будто перед вами говорящий круглоухий филин.
— Передо мной и есть говорящий круглоухий филин, и он на редкость брехлив, — зло съязвила Торвальд. — Я повторяю вопрос: почему ты не рассказал мне?! И не надо отнекиваться и говорить, что я тупая и не поверила бы!
— Вы не тупая, моя Королева, — тяжело вздохнула птица. — Просто вы — обычный человек и верите тому, что говорит большинство. А для большинства Тихон Дорц был ужасным Ледяным Властелином. Его боялись и ненавидели, его проклинали. Скажете, не так?
— Но почему? Почему? Почему?! Почему именно так?! — удар кулаком по столу, и поднос с яблоками со звоном летит на пол.
Хладный Король — один из сильнейших чародеев континента. Магистр воды, льда, кислот. С самого начала это казалось странным. Маги воды по достижении определённого уровня силы и мастерства получают редкую способность управлять водой в собственном организме. Их тела подобны глине, из которой можно вылепить практически всё что угодно. Неудивительно, что элементалисты этой стихии обычно очень красивы, перед ними меркнут даже прелести эльфов. Так почему? Почему на троне Параракса она увидела старика с усталым безрадостным взглядом и безразличным ко всему выражением лица? На него словно была возложена вся тяжесть мира. А может, так оно и было? В течение тридцати лет он хранил и оберегал это государство. Это было непросто. Теперь Мизори знала, насколько. Нескольких месяцев ей хватило, чтобы осознать ту непомерную тяжесть, что таит в себе королевский венец. Однако его ненавидели. Те люди, которым он отдавал все силы, радовались его смерти, смеялись, оскверняя его труп. А что будет, если погибнет Мизори? С ней поступят точно так же? Это нечестно! Это самая большая несправедливость на свете! Девушка обхватила себя руками, уставившись в одну единственную точку. Уточка на гобелене превратилось в мутное жёлтое марево, голова отчего-то закружилось, в ней одно за другим вставали на места события и поступки последних месяцев, их значения, их итоги. Значит, в глазах людей она теперь воплощение зла? Но как так и почему?
— Почему? — повторила она вслух, тихо и спокойно. — Почему после всего, что я для них сделала, они ведут себя подобным образом? Почему они ненавидели прошлого короля, ведь он сделал для них столько хорошего?
— Такова жизнь, — тихо ответила Мерль. Встав за спиной Торвальд, она медленно положила руки на её плечи. Мизори
— Кролик… — сердце отчего-то тягостно заныло. Попытка подруги её утешить обошлась лишь ещё большим расстройством. Повелители Тьмы виделись ей монстрами, сродни вивернам, мантикорам и василискам, безжалостными тварями, в убийстве которых нет ничего плохого, наоборот: чем меньше подобных чудовищ ходит по земле, тем лучше. А что теперь? Чем они хуже остальных? И чем она лучше них? По какому праву она их судит, и есть ли вообще тот самый Свет, во имя которого она так старалась последние годы? — Темные Властелины, существуют ли они вообще?
И хотя вопрос был задан по большей части самой себе, ответ заставил ждать совсем недолго.
— Конечно, существуют, моя Королева. — Филин подошёл ближе — так, что его голова оказалась на уровне груди сидящей девушки — и заглянул в ее темно-синие глаза. — Вы ведь хотели спросить про истинных темных властителей? Тех, кто творит зло ради зла, идет на все ради собственных прихотей и не стесняет себя в средствах? О таких правителях вы хотите услышать?
Волшебница ответила кивком головы.
— Да, были и такие, уж поверьте. Король Чародей только вначале был хлюпиком, в историю как самый жестокий чёрный владыка он вошёл не за красивые очки. Фрольм Неистовый поклялся, что не будет знать покоя, пока не помоет ноги в Западном Океане. Так далеко он, конечно, не дошёл, но крови пролил столько, что вполне можно было бы поднять уровень того самого океана. Его правление представляло собой одну большую войну против всех, с кем мы граничили. Гризельда Бессердечная тоже была в должной степени жестока, она умывалась исключительно кровью юных дев, которых ей доставляли по пятницам и средам.
— Чтобы всегда оставаться юной? — уточнила Мизори.
— Нет, она и так была вечно юной, вернее, вечно старой, точнее, вечно мертвой. Запутался. Гризельда была личом, но это к делу не очень и относится. Как я уже говорил, Темные Владыки — это не миф или сказка, а реальность. И я очень надеюсь, что Ваше Величество не перейдет никому из них дорогу. Это страшные существа…
— И люди отчего-то считают меня таким вот страшным существом, — прошептала Мизори.
— Здесь всё довольно просто, — филин начал мерить шагами кабинет. — Понятие добра и зла у подавляющего большинства рас, населяющих континент, подменено понятием личной выгоды. Если вы делаете то, что им выгодно, вы хороший, не выгодно — плохой. По этой самой причине сборщики налогов всегда злодеи; злодеи и стражники, не позволяющие нарушать закон, пусть даже при первой угрозе собственным интересам человек побежит к тому же стражнику; злые торговцы завышают цены; а если, например, такого злого торговца укусит бешеная собака, то, что ж, она не бешеная, а очень даже добрая. И теперь, когда мы подошли к роли короля, получается, что король в данной системе есть источник всего сущего зла, ведь именно он издает законы, ему подчиняются стражники и сборщики, он подписывает приговоры, он — высшая власть страны, поэтому он и виноват во всех её невзгодах. Ваше величество, просто задумайтесь на секунду: поддерживая порядок и справедливость в королевстве, вы ограничиваете свободу народа. Власть — это всегда ограничение свободы, а ограничение свободы — всегда зло.
— То есть будь я хоть Люминой во плоти, для этих людей я всегда буду злодейкой?
— Да, совершенно верно.
— И нет никакого способа этот порядок поменять?
— Нет… Хотя подождите, я помню, как-то одному королю удалось. Звали его Пилат Милосердный, и он повелел всем людям в своем королевстве быть богатыми, здоровыми и счастливыми. Поскольку неисполнение королевской воли каралось смертью, народу ничего не оставалось, кроме как стать таковыми, правда, голов пришлось снять изрядно.