След 'Альбатроса' (Танцы со змеями - 1)
Шрифт:
– Я есть не снаю... Я подумаль,..
– Он наконец-то взял со стола свою визитку, близоруко сощурился на нее и почему-то посерел лицом.
– Фряд ли. Аривэдэрчи, синьора, - вдруг погрубел голосом, перестал быть тактичным и учтивым.
– Ми заканчивалэ работа... Всьо...
Майор-эмвэдэшник пнул пепельницу по столу, достал из открытой пачки "Мальборо" новую, чистенькую сигарету и прошипел:
– Ш-шлюшище! Ни хрена он на нее не клюнул.
Автокар, груженый мебелью, закрыл проход. Иванов вскочил, ойкнул от боли в ухе, - это микрофон, удерживаемый
Девицы не было. Даже в соседнем павильоне. А Паоло сидел на своем стуле с таким грустным видом, точно перед ним никогда не возникало сказочное создание в виде блондинки с "ногами, что растут от ушей".
Не хотелось изображать панику. Не хотелось опрометью нестись за ней по коридору. Тем более, что ее белая головка не просматривалась нигде. Она будто растворилась в душном, пропахшем синтетикой воздухе павильона.
– Дай команду, чтоб ее "повели" от выхода, - попросил, вернувшись, майора.
На дверях павильона стояли люди МВД, и приказать им напрямую Иванов не мог.
– Сдалась она тебе! Мало, что ли, шлюх к нему за неделю заворачивало?
– раздраженно пыхнул дымом майор.
– Сдалась, - твердо, с усилием ответил Иванов.
– Она - первая, кому он дал телефон... И пока - единственная...
– Ну и что?
– А то, что он - "голубой", - раздраженно сказал Иванов то, что не советовал пока разглашать шеф и что вряд ли могли знать люди МВД.
Сигарета выпала изо рта майора на пол. Он повращал красными от бессонницы глазами, схватил радиотелефон и запустил в него скороговорку:
– Я - первый. Второму, третьему, четвертому. Блондинка, рост - выше среднего. В светло-бежевом мини. Туфли...
– Бежевые, - подсказал Иванов.
– Бежевые. Взять на слежение.
4
Форштевень "Альбатроса" резал синее полотно с легким прерывистым шуршанием. "Кто ж его Красным назвал?
– обвел взглядом безмятежный горизонт Майгатов.
– Наверно, опять напутали как с Тихим океаном. Ничего себе Тихий!"
– Майгатов!
– голос Анфимова.
– Как шлюпка?
– Готовим к спуску, товарищ командир.
– Шагнул с правого крыла мостика в ходовую рубку.
От густого замеса духоты здесь не спасали даже открытые двери. Потрескивал эфирными шумами динамик, холодно гудел ящик радиолокационной станции, что-то из газмановских строевых песен типа - "Ты - морячка, я моряк" гундел под нос матрос-рулевой с годковским, нависающим козырьком чубом. Командирское кресло в левом дальнем углу продавливал необъятной фигурой Бурыга. Анфимов на манер подводника из приключенческого фильма, что вглядывается
Ходовая рубка всегда успокаивающе действовала на Майгатова. То ли желтым колером переборок и аппаратуры, то ли спокойной сосредоточенностью тех, кто нес здесь вахту, то ли значимостью всего того, что здесь происходило.
Из ходовой рубки вниз - шесть ступеней. За ними - главный командный пункт или, как написано на медной табличке, намертво прикрученной к двери, - ГКП. Здесь меньше приборов, меньше шума, но здесь чуть ли не самое важное - карта прокладки. Плотная простыня бумаги, по которой змеится карандашный рисунок пройденного пути.
– Сколько еще?
– шепотом заставил штурмана отодвинуться к переборке, чтобы стала видна карта.
– Миль семь, - таким же шепотом ответил штурман и потер сине-бурый бугорок на лбу.
– Скоро покажутся.
– Ты это... извини, - положил ладонь на лакированно блестящий лейтенантский погон.
– Да ну, товарищ старший ле... Да ну, Юра, - замигал пушистыми девичьими ресницами штурман.
– Сгоряча, в общем...
– Рифы - вот, - невпопад прошептал штурман.
– Что?
– Вы смотрели по индикатору? Цель ведь тоже ход имеет. Под углом к берегу. А там дальше - рифы. Я сказал командиру, а он...
Взгляд Майгатова мысленно продлил по карте карандашный рисунок прокладки с узелками невязок* и наткнулся на россыпи белых клякс с рваными краями и синими точками внутри - условными знаками рифов.
Со стоном наверху, в ходовой, хрустнуло кресло под Бурыгой. Щелкнул тумблер.
– Ну что нового, человек-ухо?
– одним долгим зевком спросил он.
– На связь не выходит, товарищ капитан второго ранга, - проскребся в соты динамика ребяческий голосок.
– А ну еще раз повтори, чего он там брякнул после "SOS"а?
– Се-сейчас... Вот, у меня записано:"Кто близко, спасите. Эти гады ная..." Все. А дальше было какое-то шуршание, электрический разряд или что-то типа этого и тишина.
– Ная? Чего это, Анфимов? Наяривают, что ли? Или матом хотел запустить?
– Справа двадцать - цель!
– взвизгнул худенький вахтенный --------*Невязка - расхождение между счислимым и истинным местом корабля. офицер-торпедист, который до этого лишь вжимался в переборку с таким видом, словно хотел с ней слиться.
Майгатов вздрогнул от крика, потому что не видел из-за небольшого выступа вахтенного офицера, а невидимая опасность всегда пугает сильнее видимой. Боясь, что штурман заметит его испуг, продлил резкий поворот корпуса влево и, поскольку в этом направлении был только индикатор целей, тут же нагнулся к нему. Вахтенный радиометрист-матросик, курносый, рыжеватый хлопец украинского призыва, отпрянул от зеленовато-желтого экрана, вежливо открывая обзор Майгатову, и ткнул в стекло прокуренным бурым ногтем:"Ось туточки!"