След хищника
Шрифт:
— Бедный малыш, — прошептала Попси. — Так жаль его поднимать.
Миранду разбудила вернувшаяся Алисия. Доминик все еще спал, когда мы короткой дорогой отправились домой. На одной из кочек машину тряхнуло, и он, видимо, проснулся, поскольку я увидел, как он сел на руках у Миранды, а затем снова лег, а Миранда склонилась к нему, будто слушая.
Алисия метнула на меня безумный взгляд и тоже наклонилась послушать, но за шумом мотора я ничего не слышал, да к тому же я не видел, чтобы губы Доминика пошевелились.
— Останови, —
Несколько секунд я слушают тихое мычание. Поначалу мне подумалось, что он мурлычет что-то непонятное, хотя уж точно не на одной ноте.
— Знаешь, что это? — ошеломленно сказала Алисия, когда мальчик замолчал. — Просто не могу поверить.
— Так что? — спросил я.
Вместо ответа она снова пропела музыкальную фразу, в точности как Доминик. Он сел на коленях у Миранды и посмотрел на нее, явно заинтересовавшись.
— Он знает ее! — воскликнула Алисия. — Доминик ее слышал!
— Да, дорогуша, — спокойно сказала Попси. — Мы видим. Теперь мы можем ехать?
— Ты не понимаешь, — едва дыша сказала Алисия. — Это же из «Трубадура»! Хор солдат.
Я уставился ей в лицо.
— Ты хочешь сказать... — начал было я.
Она кивнула.
— Я шесть недель слушала его по пять раз на дню.
— О чем вы? — спросила Миранда. — Доминик не знает никаких опер.
Ни я, ни Джон не любим оперу. Доминик знает только детские песенки. Он мгновенно их схватывает. Я ставлю их ему на кассетах.
— Господи, — с трепетом сказал я. — Попси, поезжай домой. Все в порядке.
Попси добродушно пожала плечами, завела машину и отвезла нас домой. Я сразу же пошел к своей машине за кейсом и принес его в кухню.
— Миранда, — сказал я, — я хочу, чтобы Доминик посмотрел на одну картинку.
Она встревожилась, но препятствовать не стала Она сидела за кухонным столом с Домиником на коленях, а я вынул один из фотороботов Джузеппе и положил фотографию лицом кверху на стол. Миранда с волнением ждала, что Доминик испугается, но ничего не случилось. Он некоторое время спокойно смотрел на портрет, затем отвернулся, прижался к Миранде, уткнувшись носом ей в шею.
Слегка вздохнув, я убрал фоторобот в кейс и кивнул в ответ на предложенную Попси вечную чашку кофе.
— Чао, бамбино, — сказал Доминик. Мы с Алисией резко обернулись, словно нас дерну ли за ниточку.
— Что ты сказал? — спросила его Алисия, и Доминик еще глубже зарылся в волосы Миранды.
— Он сказал «чао, бамбино», — ответил я.
— Да... я так и думала...
— Он понимает по-итальянски? — спросил я Миранду.
— Да нет, конечно же.
— "Пока, малыш", — сказала Попси. — Разве он не так сказал?
Я снова вынул фоторобот Джузеппе
— Доминик, милый мой малыш, — сказал я, — как зовут этого человека?
Большущие глазищи стрельнули в мою сторону, но он не сказал ни слова.
— Его зовут... Майкл? — спросил я.
Доминик покачал головой — еле заметно, но явно отрицательно.
— Может, Дэвид?
То же самое.
— Джузеппе?
Доминик даже не сморгнул. Покачал головой. Я немного поразмыслил.
— Его зовут Питер?
Доминик просто смотрел на меня.
— А может, Доминик?
Малыш чуть ли не улыбался. Покачал головой.
— Джон?
Снова отрицание.
— Может, Питер?
Доминик довольно долго молчал, затем медленно, едва заметно кивнул.
— Кто этот Питер? — спросила Алисия.
— Тот, кто забрал его в лодку.
Доминик протянул руку, коротко ткнул в нарисованное лицо пальчиком и тут же отдернул.
— Чао, бамбино, — снова сказал он и прижался к Миранде.
Хотя бы одно стало совершенно ясно, подумал я. Пугал Доминика не Джузеппе-Питер. Малышу, как и Алисии, он нравился.
— Думаю, мальчик не заговорит, — сказал Иглер. — Суперинтендант Райтсворт сказал мне, что он пытался разговорить мальчика, но тот был в шоке, да и мать противилась.
— М-м, — сказал я. — Все-таки это было вчера. Сегодня Доминик явно опознал человека на фотороботе как одного из похитителей, известного ему под именем Питер.
— Насколько, по-вашему, можно полагаться на показания ребенка?
— Они весьма достоверны. Он явно его знает.
— Отлично. А этот Питер — я думаю, что это один из бандитов, чей голос записан на пленку, — он итальянец?
— Да. Доминик усвоил от него два слова — «чао, бамбино».
— Ах ты, лапочка, — загадочно протянул Иглер.
— Сдается еще, — сказал я, — что этот Джузеппе-Питер большой поклонник Верди. Алисия Ченчи говорила, что ее похитители постоянно крутили ей три оперы Верди. Доминик напевал хор солдат из «Трубадура» — одной из этих опер; Вы, случаем, не находили в том доме кассетник?
— Да. — Он говорил так, будто его уже ничто не могло удивить. Наверху, в той комнате, где держали мальчика. Там было только две кассеты.
Одна с поп-музыкой, вторая, парни, с оперой Верди. Да-да, «Трубадур».
— Убедительно, не так ли? — спросил я. — Мы имеем дело с практиком.
— С кем?
— С практиком. Извините, мы в «Либерти Маркет» называем так человека, который регулярно занимается похищениями. Как взломщик сейфов или мошенник. Его работа.
— Да, — согласился Иглер. — У нас есть практик, и у нас есть вы.
Интересно, знает ли этот Джузеппе-Питер о существовании «Либерти Маркет»?
— Его постоянного противника, — сказал я.