След мустанга
Шрифт:
Откинув задний борт кузова, Кирилл вытянул раненого на землю. Тот брыкался, пытался укусить, и было удивительно, сколько злобной силы таилось в его костлявом, легком теле.
Подошел Илья и встал рядом с ним над пленником.
— Напрасно ты привез сюда столько народу.
— Так уж получилось. Сам-то давно здесь?
— Дня три, — неуверенно ответил Остерман. — Или четыре. Или два. Ты мне такие сложные вопросы не задавай. Я башкой треснулся. Мойра меня чуток подлечила. Но мухи перед глазами еще мелькают.
— Энди здесь?
— Нет.
— Значит,
— Ну, с ним-то мы отобьемся.
— От кого?
— Как обычно. От соседей. Я сказал им, что ранчо Эда теперь мое. Думаю, что сегодня-завтра наведаются. Ночью будут стрелять по окнам. Подожгут конюшню.
Если кто-нибудь из нас поедет в город, обстреляют из засады. В общем, будут выкуривать отсюда. Обычная история. Знаешь, сколько у меня было таких разборок в Мексике? Целый год мы воевали с Митчеллом из-за десяти акров на самой границе! А что, с генералом Фуэнтесом легче было? В нашем крестьянском деле самое главное — упереться и не отступать…
Кирилл усмехнулся — неотесанный скотовод Остерман оседлал любимого конька. Илюха мог часами рассказывать о своих битвах с конкурентами.
Да, чтобы сохранить за собой ранчо, придется упереться и не отступать. Потому что земля принадлежит тому, кто на ней стоит. Даже если бумаги свидетельствуют о другом.
Бумаги — всего лишь бумаги. А войны из-за земли для того и затеваются, чтобы прогнать с нее слабого и отдать сильному. Кто устоит, тот и сильнее. А раз сильнее — ему и быть хозяином. Таковы были законы затерянного мира. Все юридические установления только придавали сим законам цивилизованный вид.
— Сколько у нас стволов?
— С тобой — шесть.
— А на другой стороне?
— Об этом лучше не задумываться.
— А сколько у нас времени?
— Три дня, — подумав, ответил Илья. — Или четыре. У меня же с цифрами беда, лучше не спрашивай. В общем, рано или поздно из Аризоны приедет подкрепление.
— Полный вагон твоих вакерос? [12]
— Нет. Мои юристы. И несколько специалистов по земельным вопросам. Они будут разбираться с властями как представители нового владельца. А мы с тобой немедленно отсюда исчезнем. Потому что всплыли наши старые дела. Тут крутится федеральный маршал с нашими фотографиями.
12
Вакерос (исп.) — мексиканские пастухи, ковбои
— Я никогда не снимался, — сказал Кирилл.
— Да? А в Нью-Йорке, перед судом?
— Так то было десять лет назад!
— Да хоть сто! Кира, не будем искушать судьбу. Отсидимся тут, на ранчо. И при первой возможности уносим ноги.
«При первой возможности? Тогда надо уходить прямо сейчас», — хотел сказать Кирилл.
Да, если уходить, то немедленно. Скоро ранчо обложат со всех сторон. Хорошо, если те, кого вызвал Остерман, смогут сюда пробиться. А если нет? Вдруг
Да, уходить надо прямо сейчас…
— Нам придется подождать Энди.
— Я же говорю — уйдем при первой возможности. У нас нет такой возможности, пока Энди не вернулся.
Кирилл поглядел на раненого, валявшегося у них под ногами.
— Ему будет приятно побеседовать с этим ублюдком.
— Кто таков?
— Потом расскажу. А сейчас покажи мне мое место.
— Думаю, тебе понравится стрелять с крыши.
Они приставили лестницу и забрались на чердак. Осмотрев позицию, Кирилл остался доволен. По углам, возле отверстий в разворошенной кровле, стояли заряженные «спрингфилды» — старое, но надежное оружие.
— Как с патронами?
— Откопали старые запасы. Не знаю, как они сохранились.
— Воду приготовили? Чтобы не бегать к колодцу под огнем.
— Вот же зануда, — возмутился Остерман. — Хорошо, что ты так поздно появился. Приготовили. Ты лучше скажи, что за девочка с тобой?
— Хорошая девочка, — сурово ответил Кирилл.
— И чем же она хороша? Погоди, одно ее достоинство я сейчас угадаю. Она — немая. Точно?
— Она просто не говорит с кем попало.
— В таком случае, я не понимаю — как же ты с ней познакомился?
— Отстань. Ты часы расписал, кому когда вахту стоять?
— Ой, зануда! — Илья хлопнул в ладоши. — Нет, ты мне ответь, что за человек твоя Полли. Не будет истерики устраивать, если во двор пуля залетит?
— Под пулями она держится лучше многих мужчин.
— Готовить нам будет?
— Да будет, будет… — Кирилл заулыбался. — Знаешь, что, Илюха? Она ведь — русская. Представляешь?
— Подумаешь, удивил! — Остерман пожал плечами. — Да тут полно русских.
— Полно, не полно, а ее я собираюсь увезти с собой, — сказал Кирилл.
— Так у тебя — свадебное путешествие?
— Пока еще — нет. Все не так просто. — Кирилл присел к «спрингфилду», просунул ствол в бойницу и прицелился. — Да, отличная позиция. Эд знал, где поставить дом. Не дом, а маленькая крепость.
— Ты мне зубы не заговаривай, — сказал Илья. — Собрался жениться? В одиночку такое дело не осилить. У нее есть родители?
— Вот то-то и оно…
— Ага! Боишься к ним подступиться? — Илья с отеческой улыбкой похлопал его по плечу. — Эх, что б ты без меня делал? Ладно, уговорил. Как только покончим с этим делом, я тебя сосватаю.
23
Десять лет назад, сватаясь к дочери Лукаса, Ахо совершил серьезный проступок: он скрыл, что принадлежит к воинскому клану, ка-итсенко.
Воины не имели права обзаводиться семьей. Их жизнь, недолгая, но славная, принадлежала племени. Ка-итсенко постоянно носили на себе ритуальную перевязь и священную стрелу. Когда начинался бой, они прикалывали конец перевязи стрелой к земле, и на этом месте стояли насмерть.