След мустанга
Шрифт:
— В банке посчитают. Поторопись.
Мойра, вздохнув, надела пояс поверх платья.
— Билли, Билли… Хорошо, поживем пока в городе. Но тогда мне придется и пса забрать. Как бы не сдох тут от тоски… Или от шальной пули.
— Спасибо, — сказал Илья. — Спасибо, что все понимаешь.
— Думаешь, уже сегодня ночью что-то будет?
Он улыбнулся:
— Я никогда не заглядываю так далеко.
21
Лагранж негромко постучал в дверь
Сейчас босс сидел в кабинете инженера, и вид у него был такой важный, будто он занимал место самого Джефферсона Кребса, хозяина всей здешней земли.
— Докладывай, — бросил он.
— Поселок мы вычистили. Остались только шахтеры.
— Как они себя ведут?
— Как шахтеры. Ворчат втихомолку, но не дергаются. С утра все пошли работать.
— Все? Никто не собирает вещи? Никто не уезжает?
— Вроде нет…
— Плохо. Ну, все еще впереди. Сколько задержанных?
— Трое, если считать фермера. Кроме Мерфи, взяли еще одного. Чужак, из Техаса. Говорит, что приехал сюда покупать ранчо. Но люди видели, что он хоронил дружка Коннорса. С ним был еще один техасец, но того нигде нет.
Форсайт задумчиво вертел перстень на толстом пальце.
— Значит, к Мойре Коннорс приехали друзья мужа? Так-так…. Одного ухлопал Мерфи. Один у нас за решеткой. И еще один где-то поблизости. И, кажется, я знаю — где. Так-так. Что еще?
Лагранж обрадовался, что не выложил все козыри сразу.
— А еще я выставил посты на дорогах, и они принесли улов. Попались двое. Индеец и белый. Вооружены до зубов, оба в крови, и несут всякую околесицу. Похоже, они побывали в серьезной заварухе. Как раз сейчас я туда еду, чтоб их допросить.
— Индеец? — Форсайт с трудом стянул перстень с пальца и принялся рассматривать его на свет, любуясь блестящим камнем. — Индеец, индеец, вооруженный индеец ….
Мутноглазый переминался, тиская шляпу в руках. Каждая минута рядом с боссом была ему в тягость.
— Значит, индеец? Прекрасно, — сказал Форсайт и надел перстень. — Возьми с собой этого вонючку Дженкинса. Пусть он посмотрит на индейца. Он их всех тут знает. Белого привезешь в участок, пусть посидит там. А индейца надо припрятать до поры до времени.
— Как это — припрятать?
— Чтобы никто не видел. Понял?
Лагранж кивнул, хотя ничего не понял.
— Что еще? — спросил босс.
— Я все сказал.
— Нет, не все. Ты ничего не сказал о Рябом. А я так хотел о нем услышать!
Мутноглазый, призывая все мыслимые несчастья на голову босса, опустил глаза.
— Где Рябой? Ты послал за ним?
— За ним надо ехать всей командой, — холодея от безрассудной отваги, пробормотал Лагранж.
— Брось! — Форсайт ударил кулаком по столу так, что тяжелый письменный прибор
— Понял.
— Ему надо заткнуть глотку! Ты понял?!
— Я сам привезу вам его язык, сэр, — сказал Лагранж, глядя под ноги.
Босс засипел часто и отрывисто, будто припадочный. Лагранж осторожно глянул на него и увидел то, чего никак не ожидал сейчас увидеть — Форсайт смеялся.
— Ты славный парень, — сказал босс, мгновенно согнав улыбку с лица. — На тебя можно положиться. Все остальные — быдло. А в тебе чувствуется благородная кровь. Забудь о Рябом. Для тебя найдется занятие более важное. Сядь. И слушай.
Форсайт снял перстень и протянул его Мутноглазому.
— Примерь. Нравится? Оставь себе. И учти — это только задаток.
Лагранж спрятал перстень в карман.
— Что я должен сделать?
— Для начала напряги память и вспомни все, что ты слышал о нападениях индейцев. Разграбленные фермы, перехваченные караваны, изуродованные трупы….
Впрочем, подробности ты сможешь узнать у Дженкинса. Так вот. Мне нужно, чтобы ранчо Коннорса было разграблено индейцами. Чтобы оно было сожжено дотла. Чтобы на пепелище валялись трупы. Оскальпированные и выпотрошенные трупы. Чтобы на труп Мойры Коннорс нельзя было смотреть без содрогания. И чтобы повсюду торчали стрелы…
«Он пьян? — подумал Лагранж. — Вроде не пахнет. Но что он несет? Какие индейцы? Может быть, просто разыгрывает меня?»
Мутноглазый поднял палец:
— Извините, что перебиваю, но стрел не будет. Их давно уже никто не делает.
— Черт! Досадно! Что ты предлагаешь вместо стрел?
— Можно использовать неподкованных лошадей. Чтобы оставить следы. Считается, что индейцы не признают подков. И еще можно наведаться на старое кладбище команчей. Порыться в костях. Амулеты, прочая дребедень…. Можно подбросить пару старых мокасин…. И тогда народ будет целый год судачить об индейцах.
— Ты верно мыслишь, — сказал босс. — Но ты не знаешь всех наших возможностей. О нападении через пару дней будет знать весь Запад. Газеты Техаса, Канзаса и Миссури раструбят о нем, добавив подробностей, о которых мы и не догадываемся. Но самое главное — на развалинах останется труп индейца.
— Труп индейца… — Только теперь Лагранж понял, что босс говорил всерьез.
А Форсайт продолжал, с воодушевлением потрясая пальцем над головой:
— Люди Коннорса отчаянно сопротивлялись! Но силы были неравны! Только на рассвете подоспела подмога из поселка, под началом шерифа Лагранжа! Раненых и убитых команчи унесли, отступая. Забыли только одного.