Следак
Шрифт:
— Вот это правильно! — этими словами встретила меня в коридоре Лебедева. — Ну что побежали?
— Лучше пошли, — не согласился я. Бежать на экзекуцию — это уже слишком.
— Чапыра, какой ты все-таки стал…, — Лебедева замолчала, видимо возникла проблема с формулировкой.
— Красивый? Умный? Мужественный? — подсказал я ей варианты.
— Да ну тебя! — возмущенно фыркнула девушка. — Дурак ты. — нелогично закончила она.
— То есть признания в любви не будет? — все же уточнил я.
— Чапыра, у тебя
— Стряслись, — не стал я спорить. — И я четче стал понимать этот мир.
— И как он тебе?
— Хреново.
— Все наладится, — уверенно заявила она.
— Конечно наладится, — согласился я. — Я его отрегулирую.
Татьяна хмыкнула. Я бросил на нее недовольный взгляд.
— Моя мама говорит, что все молодые мечтатели и максималисты, — пояснила она свой смешок.
Я промолчал.
— А ты в городе хочешь остаться? — сменила девушка тему, когда показался главный корпус.
— Уже все-равно.
— А мне здесь надо остаться, — вздохнула она, — не хочу мать одну оставлять.
Я опять промолчал. Что тут скажешь? Ушлют девчонку в Сибирь и не поморщатся. Говорить об этом, только нервы ей трепать. А успокаивать смысла нет — не дура, сама все понимает.
Так мы и дошли, обдумывая свои незавидные перспективы, до нужной аудитории. Перед ней тусовалась целая толпа студентов, намного больше, чем я видел на защите. Видимо, сегодня здесь был весь юрфак.
— Леша! — разнесся по коридору требовательный голос Голдобиной.
— Да подожди ты! — отмахнулся от нее Жарков, быстро приближаясь к нам.
— Ты чего так долго? Уже приглашать начали, — подскочив, начал он. — Я уже собрался за тобой бежать, да Танька опередила.
— Уголовный кодекс читал. Зачитался, — смущенно ответил я, немного тронутый их беспокойством.
— Нашел когда и что читать, — моргнув от удивления, посетовал Алексей.
— Проспал что ли? — это уже Ленка, которая тоже зачем-то подтянулась. Наверно, за новой порцией крови. — Или храбрился все утро? — она неприятно рассмеялась.
— Уголовный кодекс он читал, — принялся выгораживать меня Жарков.
— И зачем он тебе понадобился? — все еще скалясь, спросила Голдобина.
— Прейскурант изучал.
— Чего изучал? — не поняли меня все трое.
Пришлось пояснять.
— Статьи и санкции к ним — сколько за что полагается.
— Какие статьи? — закатив глаза, произнесла Голдобина тоном — посмотрите на этого идиота.
— Позли меня еще и узнаешь, — плотоядно улыбнулся я ей.
— Дурак! — и эта туда же.
Внимание от меня переключила открывшаяся дверь. Из аудитории прямой походкой куклы вышла девушка и сделав пару шагов по коридору разрыдалась. Все сразу притихли. Несколько выпускниц подбежали к несчастной и принялись узнавать причину и утешать.
Лебедева
Сегодня Лена выбрала для себя образ деловой дамы — строгого покроя платье длинною чуть выше колена, миниатюрные туфельки на устойчивом каблуке, на голове аккуратная прическа, что определенно ей шла, на лице умелый макияж, на руках пестрел маникюр, акцентируя внимание на музыкальных пальцах девушки.
— Чего смотришь? Соскучился? — заметив мой изучающий взгляд, ухмыльнулась Голдобина, — Уже жалеешь, что променял меня на эту? — с самодовольным видом она навела свой острый подбородок на Лебедеву.
Я бы ей ответил, но с нами здесь стоял Леха, влюбленный в эту стервозу, и он был другом Альберта. Так что я промолчал, что тут же было принято за победу.
— Вот так-то! — произнесла она загадочную фразу и гордо прошествовала к подружкам узнавать новости.
Жарков еще больше посмурнел. Лебедева закаменела лицом.
Пойти уже на комиссию что ли?
За дверью по ходу услышали мой призыв.
— Чапыра Альберт Анатольевич! — назвал мое имя зычный женский голос.
— Ни пуха, — синхронно пожелали мне Леха с Таней, и я пошел.
Зашел в аудиторию и первым делом схлестнулся взглядами с Юровым. Тот смотрел на меня неприязненно и хмуро. Присутствующий здесь же Вадим Андреевич Рогачев при виде своего студента как-то насторожился и перевел взгляд на Анисимова. А вот Роман Олегович смотрел на меня строго, посылая мысленный посыл не выпендриваться. Имя председателя экзаменационной комиссии и то, что он является деканом, я узнал уже позже защиты. Хотя мог бы еще тогда догадаться. По центру длинного стола скорее всего расположился председатель комиссии, а значит и ректор университета.
Еще можно было определить ведомственную принадлежность мужчины, возрастом ближе к пятидесяти, который сидел в мундире полковника милиции.
Остальных членов комиссии я ранее не встречал и все они были в гражданской одежде.
— Здраствуйте, — поприветствовал я их и сразу же добавил, — товарищи.
Со мной тоже вежливо поздоровались.
— Альберт Анатольевич, предлагаю сразу приступить к делу, — начал ректор, — комиссия ознакомилась с вашими личным делом, вашими оценками, заслушала рекомендации декана вашего факультета и заведующих кафедр, ознакомилась с характеристикой комитета комсомола. На основании этих данных комиссия подготовила для вас два предложения.