Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
– Хаттаб приезжает сюда, – прошептал Артур. – А к старому Абдулу я почти приехал сам. Все части Договора собираются. Всё сходится в одну точку. Значит, финал уже скоро.
– Через два месяца и пять дней. Всё, как показал твой циклотрон, а конкретно – поведение быстрых нейтронов в эфирном поле типа «А». Хороший приборчик, кстати, хвалю. И посчитали вы с точностью почти до минуты – великолепный результат!
– Артур? – Фигаро, дёрнувшись, обернулся, впившись глазами в старого колдуна. – Он говорит о...
– О Демоне, да. Точнее, о прочности его клетки. – Голос Мерлина ничего не выражал, но взгляд старый колдун старательно прятал. –
– Стоп, Артур, – Фигаро недоумённо поднял брови, – но почему же конец? Ведь вы можете... ну... повторить ритуал. Найти Демона в его мире, и...
– А кто туда отправится?! – заорал Мерлин в потолок, запрокинув подбородок так, что следователю на миг показалось, что голова строго колдуна сейчас отвалится. – Кто?! Войти в портал может только носитель Договора, а все носители будут задействованы в ритуале вызова. Да, да, я в курсе, что вы тоже носитель. Но что, скажите мне на милость, вы будете делать с Другим существом внеклассовой мощи?! Что?! Вчетвером... я, Моргана, Абдул... ну, без Хаттаба как-нибудь перебились бы... вчетвером мы могли бы хотя бы попробовать...
Артур схватился за голову.
– Обвешать вас артефактами? Вручить вам Меч Трёх Сторон? Отправить с вами толпу ручных Сублиматоров? О-о-о-о-о-ох, ну и задачку же вы задали, чёрт бы вас подрал, Луи! Спасибо, кстати. Спасибо от души. И ещё...
– Стоп. – Луи де Фрикассо поднял руку предупреждающим жестом. – Заткнись, пожалуйста. Я знаю, что сейчас последует: извинения. А они мне не нужны. У меня есть всё, в смысле, абсолютно всё. И был должок перед тобой, который я только что закрыл.
– Но я...
– Нет, – резко прервал Луи Артура, – я имею в виду не эксперименты над несчастным подростком с отклонениями в развитии. Это пусть останется на твоей совести. Но ты был добр ко мне, и всегда защищал от этого мудака Риддла – не важно, какие мотивы тобой двигали. Ты поступил со мной по-человечески когда я был недочеловеком. Теперь я поступлю с тобой по-человечески, став человеком с приставкой «сверх». Я думаю, это будет справедливо.
Артур ничего не сказал. Он просто молча покачал головой, уставившись куда-то в пол.
– А теперь, господа, – Луи де Фрикассо громко хлопнул в ладоши, – мы с вами выпьем. Мы будем пить коньяк «Старый Лес» – это, если что, местное производство, и весьма недурственное. Возражения не принимаются; после бани я всегда пью коньяк, а вы напросились в гости, так что, уж пожалуйста, уважьте старого шерифа Сандерса.
– Я не пью, – буркнул Артур, – не имею возможности.
– Ничего, ничего, – Лудо из Локсли беспечно махнул рукой, – на сегодня я выдам вам настоящее живое тело. Ну а что? Бог я или нет? – Он щёлкнул селектором и самым что ни на есть легкомысленным тоном проворковал в микрофон:
– Анечка?.. А, сегодня вы, Танечка... отлично, прелестно. Скажите Федору, чтобы подавал икру. Чёрную! Крупную! Самую лучшую! Большую розетку!.. Что? Конечно, разумеется. И хлеб.
Не конец
Абдул Альхазред, Великий Иссохший Соляных пустынь вовсе не походил на существо, которое в пособниках по некромантии с синими печатями «для внутреннего пользования служащих ДДД» на обложках также именовалось «Post Mortum Necromundi»,
На вид Альхазреду было лет пятьдесят: интеллигентное лицо, бородка клинышком, сухая, чуть желтоватая кожа, словно древний колдун отходил от быстро залеченной печёночной хвори, аккуратно зачёсанные на пробор седые волосы и глубоко посаженные чёрные как уголь глаза. На некроманте красовался модный сюртук от самого известного конкурента мадам Воронцовой – Леди Жанин, причём из коллекции этого года: высокий воротник-стойка, тончайшая золотая вышивка, не бросавшаяся в глаза, а лишь подчёркивавшая великолепный крой, платиновые пуговицы и маленькая трогательная бутоньерка в петлице (искусственный ландыш; серебро, бриллиантовая крошка). Абдул Альхазред пил зелёный чай без сахара и увлечённо болтал с магистром Целестой о каких-то «солях Варда» и «записках Чёрного Человека из Венеции». У следователя он вызывал двоякие чувства; особенно Фигаро насторожился после того, как одна из гераней князя Дикого завяла буквально за минуту после того, как Альхазред просто постоял рядом с несчастным цветком.
– Я действительно поглощаю «вита» из окружающего мира, – сказал старый некромант, виновато улыбнувшись следователю. – Но вы не переживайте, это безвредно для живых существ. Почти.
А вот Абдурахман ибн Хаттаб понравился Фигаро куда больше.
Толстый румяный весельчак, абсолютно лысый, трясущий всеми своими подбородками когда он хохотал (а хохотал он часто), Хаттаб напомнил следователю фигурки смеющегося Будды-Хотэя, которые можно было купить в тех маленьких загадочных магазинчиках в кривых переулках Столицы, где старые китайцы с тонкими висячими усами продавали амулеты, сувениры, «синюю пыль» и опий-сырец. Разве что Хотэя обычно изображали голым до пояса, а Хаттаб носил широкую рубашку в розово-алых цветочках, такие же широкие шорты на завязках и шлёпанцы на босу ногу. Вечная зима за окном его, казалось, совершенно не волновала.
Хаттаб (он выглядел, от силы, лет на сорок) постоянно лез обниматься к Моргане, тыкал пальцем в Артура, хохоча, когда палец проходил сквозь призрак старого колдуна словно через воздух, а узнав, что Фигаро – старший следователь Департамента Других Дел пришёл в полнейший восторг.
– Фигаро! – вопил колдун, тряся руку следователя так, словно вознамерился её оторвать, – вы мой друг на веки вечные! Я ведь не просто работал в ДДД, я стоял у его истоков! И тоже был младшим следователем, а потом старшим следователем, а потом... а потом мне пришлось менять личину, потому что люди столько не живут, аха-ха-ха-ха-ха-ха!.. А, вот, слушайте: один домовой говорит другому: «блин, беда у меня: надо бы хозяйку наказать, а боязно!» Второй, понятно, спрашивает: «почему это боязно? У неё ж каждый день в постели новый мужик!» «Да! Но то диакон, то ксендз какой, а вчера вообще хромого приголубила. Страшно мне её кочергой – вдруг святая?!» Аха-ха-ха-ха-ха!..