Следствие по-русски 2
Шрифт:
— Белов обеспокоился доложить?
— Белов — нормальный мужик и к смерти Витьки отношения не имеет.
— А кто имеет?
— Это я и надеялся у тебя узнать, — сказал Баранов. — Нашли что-нибудь?
— Пока нет. Анализируем. Проверяем. Консультируемся. Если тебя обстоятельства его смерти интересуют, что ж сам проверкой не займешься? Отдал бы команду… наверняка у тебя есть ребята, посообразительней этих «мамонтов» из «Вольво».
— Так я и отдал, — сказал он. — Только они тоже еще… «анализируют». Денег вгрохано — жуть, а толку — на копейку. Хоть подозрения-то есть?
— Есть, — кивнул я. — При любом убийстве целая толпа подозреваемых наберется. Например, ты.
—
— Интересно… Значит, ты считаешь, что убийство Дудченко| было направлено против тебя?
— Не обязательно… Но уж больно похоже на то. Естественно, все я тебе рассказывать не стану, но мы с ним такие «бабки»: делали!
— А у тебя самого подозрения на этот счет есть?
— Подозрения-то есть, да только толку от этого еще меньше, если б их вообще не было. К какой группировке я отношусь, знаешь? Так вот, все остальные для меня — подозреваемые… к-хм. Прямо как у тебя. Народ сейчас озлобился, жадный стал. Деньги в чужом кармане считать начали, а это во все времена одинаково кончалось. Россия — страна большая, но жадности и здесь тесно. В общем, так: если след ухватишь — свистни. Я тебе людей дам, технику, средства. Надо будет — и со связями помогу. И милиция, и общественность на ушах ходить будут. Главное, не оставляй это только за собой: верный путь на тот свет. Не хочется мне, чтоб ты с собой какую-нибудь информацию унес.
Я в долгу не останусь.
— Я тебе честно скажу: потребуется помощь — приду. А сдавать тебе я никого не буду. И ты знаешь, и я знаю, чем это заканчивается. И расскажи хоть в общих чертах, чем вы с Дудченко занимались?
— Но только между нами — сам понимаешь. Бывают фирмы, работающие относительно честно, а бывают «однодневки», созданные только для того, чтобы побольше зараз хапнуть и на этом успокоиться до тех пор, пока «бабки» не кончатся. И так без конца. Вот такие «времянки» мы отыскивали и наказывали. Подставлялись им, как лохи, ну а дальше уже дело Техники. Конечно, не только это. Много чего было. Но не подумай, что Виктор только этим и занимался. Преимущественно он был талантливым коммерсантом. Это было его, кровное. Талант у него к бизнесу был. Но кто ж от лишней копейки откажется? На ближайшее время мы никаких особых операций не планировали, гели тебя это интересует.
— Клубок все нарастает, — вздохнул я. — Начиналось все с одной версии, а теперь уже и не знаю, за что браться. Ладно, будем дальше «анализировать».
— Где меня найти, знаешь? Вот тебе номер моего сотового.
Он протянул мне визитную карточку, мы простились, и я вернулся к машине Разумовского.
— Что хотели? — спросил Разумовский. — Дружбы, любви и сотрудничества? Помощь, деньги, связи?
— Они самые, — подтвердил я. — Соратнички… Может, и нам с тобой коррумпироваться, а, батюшка? Все равно наши с тобой расследования незаконны, и с точки зрения «борцов с коррупцией», мы с тобой — преступники. К чему нам головная боль? Войдем в преступное сообщество и будем делать все, что левой пятке захочется… От всего откупят. Милиция будет нас арестовывать, л адвокаты выгораживать и откупать. Писатели и журналисты будут нас защищать, воспевать и идеализировать. У нас же сейчас только милицию охаивают, а бандитов едва ли не в зад целуют. Я тоже хочу, чтоб меня целовали. Ну, туда…
— Трепло, — отозвался Разумовский, провожая взглядом отъезжающие иномарки
— Не трепло, а реалист, — поправил я. — Ты станешь спорить, что бандитом сейчас быть куда выгоднее, чем милиционером? Да что выгоднее! Престижнее! Хочешь докажу?
Я высунулся из машины и помахал рукой проходившей мимо симпатичной девчонке лет девятнадцати, в коротенькой, «символичной» мини-юбке, и в каком-то подобии майки, обрезанной до самой… э-э… Очень обрезанной.
— Эй, красотка! — растягивая слова, загнусавил я. — Подь сюда! Хочешь с крутым «бригадиром» познакомиться? Я сегодня на вечер себе тетку ищу. В сауну сейчас поедем. Я сегодня при «бабках».
— Ну, я даже не знаю, — кокетливо опустила она глаза. — В обще-то я не взяла с собой купальник. Но если меня пропустят.
— Да шучу я так глупо, сестренка, — сменил я тон. — Не бандит я, а офицер угро. Просто я хотел с вами познакомиться. Вы уж простите меня за столь глупое начало знакомства, но мне очень хотелось привлечь ваше внимание. Если вы дадите мне хоть один шанс, я заглажу свою вину, честное слово.
— Козел! — презрительно бросила она через плечо.
— Да пошутил я, слышь, кукла! Это я так прикалываюсь. Ты че, шуток не понимаешь? Ладно, закончили дурить, садись в «тачку», сейчас в кабак поедем.
Девушка вновь остановилась, в нерешительности глядя на меня. Но тут не выдержал иерей.
— Это пошло, Коля, — укоризненно сказал он мне и извинился перед девушкой. — Вы простите нас. Мой друг глупо пошутил. Он не бандит, а бывший офицер угро. Просто…
— Два козла! — фыркнула она и пошла прочь, громко цокая каблуками.
— Ты, между прочим, сейчас выглядел куда похабнее, чем она, — заметил мне Разумовский.
— В отличие от нее я-то хоть «выглядел», — вздохнул я. — У меня это был приступ глупости, а у нее болезнь называется хронической продажностью. Проститутки хоть честную игру ведут, а эти? И это — не случайный эпизод. Знаешь, сколько я таких повидал? Как Эллочки-людоедки, на погремушки бросаются. То золото, которое «в грязи блестит», ищут. Кладоискательницы… Я иногда просто не верю в то, как мне повезло с Леной. Какое это счастье — быть радом с любимым человеком, видеть его глаза, знать, что тебя любят искренне и нежно. Любят до самозабвения, до самопожертвования. И иметь возможность отвечать тем же. Знать,
что тебя любят не за деньги, не за силу, не за власть, а потому, что ты — это ты.
— Такая любовь и есть настоящее золото, — сказал иерей. — так что мы с тобой богатые люди, Коля.
— Миллиардеры, — подтвердил я. Мы поднялись ко мне и квартиру, и едва открыли дверь, как в комнате обиженно заблажил телефон.
— Слушаю вас! — сорвал я трубку телефона.
— Свыше часа до вас дозваниваюсь, — услышал я голос Бело- liii. — Думал, что уже не судьба.
— А вы бы поменьше наши адреса бандитам раздавали, и не пришлось бы ждать так долго, — сказал я. — Это как-то слишком напоминает демонстрацию силы, а я очень не люблю, когда на меня давят.
— Я так и подумал, — признался Белов. — Но Баранова было не остановить. Ему обязательно хотелось принять личное участие. Я пытался объяснить ему, что это может быть неправильно истолковано, да и не солидно как-то. Но он после смерти Дудченко находится в состоянии холодного бешенства. Никаких доводов не слушает и считает, что если его личное вмешательство и не решит все проблемы, то по крайней мере значительно ускорит ход дела. Вы же знаете, как это бывает с людьми, нанимающими достаточно высокое положение. Но его можно понять, наверное, вы уже догадываетесь, какие убытки он понес из-за смерти Виктора.