Следствие продолжается
Шрифт:
— Э-э… — начал он. — Боже…о нет… репутация фирмы…
— Что случилось? — поинтересовался следователь. — Какие-то проблемы?
— О нет… — директор схватился за сердце. — Рота! Рота! С броневиком! С походным котлом! А у нас клетки пусты!
— Какие клетки? — нахмурился Бессмертных.
— Для провианта клетки, — трагическим голосом произнес Бувальски. — Которые по инструкции в походе должны быть заполнены! Мы же не знали… не рассчитывали на целую роту! А экипажем и обслуживающим персоналом питаться нельзя, это инструкцией запрещено, — добавил он на всякий случай и снова заговорил: — Милостивая
— Конечно, — невозмутимо подтвердила Каролина. — Как-никак, я дочь императора.
— О, простите, Ваше высочество…
— Младшая сиятельная госпожа, — прогудел поручик.
— Младшая сиятельная госпожа, — мгновенно поправился Бувальски. — Компания приносит свои нижайшие извинения, но проблема провианта…
Каролина выразительно молчала. Директор бледнел и обливался потом.
— Ну, — невозмутимо сказал подошедший старпом, с интересом поглядывая на Каролину. Та с целями тренировки вела прицельную стрельбу глазками в надежде очаровать мужественного моряка. — Можно наловить кого-нибудь в городе…
— Они здесь заразные, — пробасил Вит-тяй.
— Но вы же их все равно варите! — воскликнул директор.
— Гхм, — произнес поручик. Он веровал в крепость беарийских желудков и рассудков, но проверять, устоят ли они перед вареной intelligenza, все равно не желал. — Пленных нам не нужно.
— Но инструкция! — возопил Бувальски. — С каким лицом я предстану перед правлением компании!
— Младшая сиятельная госпожа не знает, но мы, — веско проговорил Вит-тяй, — дали обет не вкушать из полкового котла, пока не будет успешно завершено путешествие нашей младшей сиятельной госпожи. — Тут он скрестил за спиной пальцы. — Ну а я всенепременнейше доложу имперской канцелярии о том, как ревностно блюдут устав и традиции на борту «Колоссаля»!
— Право, не стоит, — поспешно сказал старпом, не забывая поглядывать на прелестную госпожу Кисленьких. — Это наш долг! А броневик ваш, господин поручик, уже грузят, глядите вот…
Действительно, броневик с достоинством поднимался на откинутую кормовую аппарель «Колоссаля».
— Вот это другое дело, — довольно прогудел Вит-тяй и крепко пожал старпому руку. Наверно, даже слишком крепко, потому что мужчина поспешил спрятать обе верхние конечности за спину.
— Ну, позвольте откланяться, служба-с, — коротко сказал он и, взглянув напоследок на Каролину, одарившую его очаровательной улыбкой, удалился, растирая пострадавшую кисть.
Директор круиза выдохнул и отер пот со лба большим клетчатым платком.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся генеральный следователь.
— А этот моряк… довольно симпатичный, — заметила Каролина. — Он так на меня смотрел…
— Да, директору-то было не до того! — хмыкнул Берт. — Так что, госпожа Каролина, не пришлось бы вам заводить новую записную книжечку!
— Не думаю, — покачала та головой и кокетливо улыбнулась. — Такие люди действуют прямо! Так что вряд ли мне грозит еще один тайный брачный контракт…
— Будем надеяться, — серьезно сказал доктор. — Кстати…
— Ага, поехали! — удовлетворенно произнес следователь, и в то же мгновение стажеру показалось, будто земля уходит у него из-под ног, и он весьма
С землей всё обстояло нормально, это всего лишь ковровая дорожка дернулась и медленно поползла к «Колоссалю».
— Вот именно это я и имел в виду, говоря о спешке и всяких новшествах, — сказал Руперт, покосившись на Дэвида. — Неужели нельзя было спокойно дойти пешком? Здесь и ходу-то всего ничего…
— Но, согласитесь, на неподготовленного человека это действует… хм… сногсшибающе, — заметила Каролина, удобно облокотившаяся на непоколебимого, как скала, поручика.
Дэвид счел за лучшее промолчать и осторожно поднялся, стараясь не потерять равновесие.
— Добро пожаловать на борт! — заученно кланялся каждому из пассажиров встречающий Каролевской круизной компании, а лифтер озарял подъемную клеть шоколадной улыбкой.
Дубовны замер.
— Дэвид, вверх! — скомандовал встречающий.
Стажер послушно подпрыгнул и сконфузился, поняв, что реплика адресовалась не ему.
Лифтер закрыл двери и возложил руку в белоснежной перчатке на рычаг отправления.
— Лифт отправляется на первую палубу! — возвестил он.
— Э-э-э… — страдал стажер.
— Тише, — велел ему следователь. — Вы что, не видите? Это явный уроженец Слонопотамии, лифтовожатый, как и многие поколения его предков, он повелевает сложной… хм… машинерией. Разве он виноват, что слонов, как всегда, не хватает на всех?
Лифтер был настоящим профессионалом — он даже не улыбнулся. Доктор психиатрии Каролевского Гуманитарного университета, автор монографии «Ксенофобия и стресстоустойчивость беарийской родовой знати» был доволен своей маскировкой: шоколадный крем без сахара давал идеальный слонопотамский камуфляж. Оставалось только надуть и подкрасить кармином тонкие от природы губы…
Дэвид пристыжено поник. Ян за его спиной показал лифтеру большой палец, чем вверг того в некоторое недоумение.
За фигурной решеткой подъемной клети проплывал колоссальный борт лайнера — могучие стальные плиты, покрытые обильной гравировкой на тему восхваления освободительных походов беарийских гуманистов, трудами которых над империей никогда не заходило солнце. Получивший хорошее образование Дэвид хорошо понимал символизм канона, а медленное движение лифта, во-первых, позволяло разглядеть гравировку в деталях, а во-вторых, создавало эффект синематографа, так что стажер даже увлекся, вникая в подвиги прославленных императоров прежних династий: Пыр-ряя II Ласкового, Пуг-гая VIII Мирного и прочих достойных полководцев.
— Идемте, Дэвид, мы уже на месте, — позвал Бессмертных. — Надо же, никогда не думал, что вы такой ценитель имперского эпоса!
— Это былины, — тактично поправил поручик.
— Истинная правда, — добавила Каролина. — В папенькиной семье хранится глазной зуб самого Буг-гая Доброго. Когда папенька сомневается в чем-либо, он всегда просит совета у великого предка!
Ступив на палубу, Дэвид изо всех сил старался не вертеть головой по сторонам, но удавалось ему это с превеликим трудом. К естественному любопытству примешивалось еще чувство наподобие опаски: все-таки ощущать нависшие над головой гигантские туши дирижаблей с непривычки было несколько… неприятно.