Следствие ведут знатоки
Шрифт:
— Давайте не торговаться! — твердо заявляет Томин. — Неподходящее место.
— Храм правосудия? — Щепкин смеется. — Ах, инспектор, вы еще верите в свое дело на земле? Люди всегда будут стараться обойти закон.
— А другие будут за него бороться.
Старик легко соглашается:
— Верно, диалектика жизни. И, смешно, ситуация вынуждает меня вам помочь. Хотя ничего бесспорного против меня нет. Только — подаренный щенок. Пал Палыч, сейчас какое веяние: собачка — смягчающее обстоятельство или отягчающее?
— Смягчающее.
— Вот с этим человеком я буду разговаривать! Так-то, инспектор!
Друзья разыгрывают классический дуэт на допросе: один жесткий, другой мягкий. Мягкий при этом достигает большего, чем в одиночку.
— Ближе к делу, а? — предлагает Томин.
— Торопиться тоже вредно! — Щепкин прислушивается к произнесенной фразе: не позволил ли себе рассердиться на нетерпеливого инспектора? — Торопиться вредно, но и спорить вредно, — рассуждает он. — Беда… Так вот, Пал Палыч, очень скромно: я хочу вернуться сегодня домой, а в дальнейшем умереть у себя в постели под присмотром любимого доктора. В камере душно, жестко и посторонние люди… За меня: чистосердечное признание, собачка, почтенный возраст, два инфаркта и куча прочих тяжких недугов.
— Приплюсуйте сюда щедрость! — решительно говорит Томин.
— То есть?
— Добровольно отдайте незаконно нажитое!
— Почему он такой мелочный? — спрашивает Щепкин у Пал Палыча.
— Боюсь, он прав.
— Отдать ни за что ни про что? Помилуйте, это грабеж! Нет-нет! Впрочем… На кой бес? На кой бес… А, будь по-вашему, пропади оно пропадом! — Старику трудно остаться равнодушным, и он снова устремляет взгляд в окно. — Здоровье всего дороже…
Знаменский прерывает паузу.
— Где можно получить документы о состоянии вашего здоровья?
Щепкин достает справки — они предусмотрительно приготовлены и сложены в небольшой изящной папочке.
— Вверху телефоны для проверки, — поясняет он.
Томин заглядывает через плечо Пал Палыча в папку. Брови его ползут на лоб.
— Богатейший ассортимент! И все без липы?
— Увы. Честно приобрел на стезях порока и излишеств… Я пожил со смаком, инспектор! — добавляет он, зачеркивая горечь последних слов. — Все имел, всего отведал!
— Доложу прокурору, — говорит Знаменский, кончив проглядывать медицинскую коллекцию Щепкина.
— И объясните: чтобы дать показания, мне нужно дожить до суда. Это и в его интересах.
Пал Палыч убирает в сейф чеканку и папку со справками. Кладет перед собой бланк протокола допроса и берется за авторучку.
— Стол накрыт, признаваться подано! — возглашает Томин.
После допроса Знаменский и Щепкин едут в машине по Киевскому шоссе. Они на заднем сиденье, рядом с шофером — сотрудник УБХСС Орлов.
— Вредна мне эта поездка, —
— Да-да, — усмехается Знаменский. — «На кой бес…»
Машина проезжает мимо загородного ресторана. Памятно Щепкину это нарядное стилизованное здание. Здесь он совращал Артамонова, когда понадобился ему верный человек для шарашки…
…Они сидели тогда вдвоем за столиком — Артамонов лицом к залу, где кроме русской речи слышался и говор интуристов, а в дальнем конце играл оркестр.
Отвлекаясь от разговора со Щепкиным, он осматривал пары, направлявшиеся танцевать, убранство и освещение зала — все ему было тут в диковинку, вплоть до сервировки и заказанных блюд. Хозяином за ужином был, естественно, Щепкин.
Он только что кончил что-то рассказывать, и с лица Артамонова еще не сошло изумленное выражение.
— Алексей Прокопыч, я не пойму, это, ну… нелегально, что ли?
— Помилуй, Толя, как можно! Все официально оформлено, средства перечисляются через банк. Гениальная комбинация! Деньги из ничего!
— Да-а… сила… — в голосе Артамонова некоторая неловкость, но вместе с тем и восхищение чужой ловкостью.
— Сила, сила, — оживленно подтвердил Щепкин. — Я, как видишь, и на пенсии не скучаю. Твое здоровье!
Они пили легкое столовое вино и закусывали — Щепкин слегка, Артамонов со здоровым молодым аппетитом.
Официантка принесла горячую закуску.
— Это что?
— Грибочки в сметане, Толя.
— Надо же, игрушечные кастрюлечки!.. — умилился Артамонов.
— Ну давай рассказывай, как живешь.
— Нормально… У меня все хорошо, Алексей Прокопыч.
— Рад слышать. Вкусно?
— Ага.
— Ну, а как время проводишь?
— Да обыкновенно: встал, поел, завез парня в ясли — сам на работу. С работы забрал из яслей, дома — ужин, телевизор. Иногда к теще в гости, иногда к Галкиной сестре. Пока погода стояла, каждое воскресенье возил своих то в парк, то за город… Зимой, конечно, не поездишь — днище сгниет. Ну что еще?.. В общем ничего, живем. — Начав бодро, Артамонов под конец как-то сник.
— Заскучал, — проницательно определил Щепкин.
Он проследил за взглядом, которым Артамонов проводил кого-то в зале.
— Хороша цыпочка?
— Ага… — смутился Артамонов. — Хотя мою Галку если так одеть да подмазать, она тоже…
— Красивей! — подхватил Щепкин. — Галина прекрасная женщина! Только совсем в другом роде: немного монашка, а?
— Немного есть, — добродушно согласился Артамонов.
— А эта — для греха и радости… Ну да ладно, предлагаю тост… Так вот: за тебя, замечательного парня…