Следуя за тенью

Сергеева Ольга И.

Она вспомнила вдруг тот их разговор на балконе над залой совещаний гостиного дома — ту маленькую сценку на пятерых участников, когда она приказала Силии передать код… А потом Кайрен уходил, не оглядываясь. Она думала: он просто спешит или не хочет своими взглядами выдавать ее. А он просто уже тогда знал, что сделает, и не хотел смотреть ей в глаза! И, кажется, Ида даже не испытывала удивления: Гильдии нужен азрак — они никогда от нее этого не скрывали. И что же удивительного в том, что они нашли самый простой способ до него добраться — дочь императора! Как давно они планировали эту операцию? Что еще Кайрен делал в расчете на один единственный миг, открывший перед ним нужные двери?!

Ида заставила себя открыть глаза, не решаясь, впрочем, еще посмотреть на Хотина.

— Что вам рассказал задержанный? — поговорила она, узнавая и одновременно до конца не узнавая собственный

голос. — Этот человек должен знать своих сообщников.

— Этот человек… — повторил за ней Хотин задумчиво (Или, скорее, просто изображая задумчивость). — Вам ведь прекрасно известно его имя. Да и нам уже удалось узнать. Его зовут Кайрен, не так ли?

Иде казалось, что у нее получилось приготовиться к звуку имени, прозвучавшему вслух, но она все же не сумела не вздрогнуть. И сделала она это, даже понимая: Хотину все равно, как называть задержанного преступника. Все, что ему нужно, это причинить ей боль, разбить то единственное, что ей еще каким-то невероятным образом удавалось удерживать в целостности! И он не остановится, пока не добьется своей цели, потому что генерал Айнор Хотин верит, что так сможет вернуть азрак. Он всем, чем угодно, готов пожертвовать ради синих бриллиантов! И кем угодно…

Очевидно, Хотину надоело ждать, пока дочь императора хоть как-то отреагирует на его слова, потому что он заговорил вновь:

— Так вот, этот Кайрен упорно молчит. Разумеется, времени прошло еще мало. Мы продолжим спрашивать и будем в этом весьма настойчивы, — он вдруг обогнул стол, чтобы стоять перед дочерью императора, а не сбоку от нее — так, чтобы без усилий видеть ее лицо. — Вы подпишете разрешение на применение особых методов дознания?

Ида вскинула на мужчину глаза, полные ужаса, в очередной раз за этот, не слишком длинный, разговор не сумев справиться с собственными эмоциями. Ей, выросшей в императорском дворце, не нужно было объяснять, что скрывалось за таким, на первый взгляд вполне невинным, словосочетанием «особые методы дознания». Пытки! Официально не существующие уже много веков, в действительности они еще продолжали применяться к людям, время от времени исчезавшим в императорских тюрьмах. А сейчас Хотин предлагал пытать Кайрена! Страх холодным липким потом выплеснулся наружу. Лоб, ладони покрылись испариной. Пальцы дрожали так, что не помогал даже край столешницы, за который Ида по-прежнему продолжала цепляться, будто не верила, что без него сумеет устоять на ногах. И этот страх смел все остальные эмоции. В одно мгновение не осталось ничего: ни боли, ни холода — лишь сводящий с ума ужас перед тем, что могли и собирались сделать с ее… Ее? Кем?

Ида не успела ответить себе на этот вопрос. Смешок генерала Хотина заставил девушку вздрогнуть. И дочь императора вдруг поняла: он стоит перед ней, смотрит на ее лицо, и он заметил каждую из промелькнувших на нем эмоций — все до самой последней, что она не сумела сдержать! Но, как ни странно, это понимание каким-то невероятным образом вдруг помогло ей собраться.

— Вам не требуется моего разрешения, генерал, чтобы пытать задержанного, — проговорила она, еще тщательнее, чем прежде, следя за собственным голосом. — Если бы Кайрен принадлежал к какому-либо знатному дворянскому роду или хотя бы был из тех, у кого есть владения в метрополии, тогда — разумеется. Но вы не хуже меня знаете, что это не так. А значит, мое разрешение вам совершенно ни к чему, — она замолчала на это раз, услышав тихое хмыкание со стороны генерала. Ида медленно подняла голову, наконец-то решившись встретиться взглядом с Хотином. И на его лице — она могла бы поклясться в этом — на долю мгновения промелькнуло что-то, весьма близкое к уважению! Может быть, генерал всерьез рассчитывал, что она упадет ему в ноги, в слезах умоляя не причинять вреда Кайрену. Ида запретила себе об этом думать. Нет, она не отрицала подобной возможности. Просто кому, как не дочери императора, знать, что действует, а что не действует, когда вокруг тебя плетутся придворные интриги!

— Верно, не требуется, — произнес Хотин, соглашаясь с ней. Его голос в этот момент звучал настолько ровно, что сквозь всю бурю эмоций, бушевавшую в ее душе, смогло пробиться удивление. Ида смотрела в лицо генерала и понимала, что Хотин спокоен, как просто не может быть спокоен человек, меньше четверти часа назад багровевший от ярости! Либо он, добившись от нее нужной реакции, уже получил все, что хотел, и оттого успокоился. Либо — и эта мысль, как ни странно, нравилась Иде немного больше — в его гневе с самого начала была изрядная доля напускного. А предпочитала дочь императора думать именно так, потому что в этом случае у нее появлялось

немного пространства для маневра! Хотин помолчал с минуту, словно теперь была его очередь собираться с мыслями, потом вдруг добавил. — Зато ваше согласие может понадобиться для чего-то другого.

— Для чего, генерал?

— Скажите, Ваше императорское высочество, на что вы согласитесь пойти ради жизни и свободы вашего возлюбленного?

Ида нахмурилась. Сам вопрос не был столь уж неожиданным (с учетом того, что на нее перестали кричать), но его формулировка ей решительно не нравилась! А больше всего — самое последнее слово. Произнеся «возлюбленный» вместо «любовник», Хотин не просто признавал статус Кайрена или подчеркивал его значимость для дочери императора — он будто бы уже не сомневался в ее ответе! Это «На все!», почти звеневшее в воздухе, зудело на губах, но Ида прикусила их, заставив себя произнести совсем другие слова:

— Скажите, чего вы хотите, генерал.

— И вы на это согласитесь? — легкая тень вполне искреннего любопытства.

— И я над этим подумаю!

Хотин наклонился вперед, нависая над Идой, что при его, совсем невысоком для мужчины, росте было не так-то просто сделать. Его глаза вновь налились гневом.

— Вы опять взялись приказывать мне, Ваше императорское высочество, забыв при этом главный урок вашего отца: приказы может отдавать лишь тот, кто уверен, что их выполнят. Или тот, у кого достаточно силы, чтобы к этому принудить!

— А кто вам сказал, что у меня ее не достаточно?! — никогда еще Ида не чувствовала ничего подобного: не слова были порождением ярости, а наоборот, она сама будто возникала из них! Из каждого слова — новая обжигающая искра. Какие бы цели ни преследовала Гильдия, что бы ни сделали поводыри сейчас, одному им все же удалось научить ее: на удар всегда отвечают ударом!

Ида опустила руку в карман платья, нащупав там острые кристаллы азрака — доказательства, полученные с таким трудом, но так и не пригодившиеся. Она сжала их в кулаке, извлекая наружу. Краем глаза она видела, что Хотин внимательно следит за каждым ее движением, но сама она смотрела мимо него — на дальний угол кабинета, погруженный в тень. Темнота, подчиняясь ее воле, расступилась, стремительно выцветая и распадаясь на отдельные клочья. А в центре ее — в самом сердце возникло что-то новое — тоже тень, но гораздо более плотная и… живая! Демон метнулся вперед, прорывая пелену Заграни, и Ида, до конца вряд ли понимая, что она делает, шагнула ему навстречу, впервые по собственной воле приближаясь к чудовищу. Гладкая шерсть скользнула по ее коже, мазнув по голове и плечам, мгновение спустя теплой тяжестью свернувшись у ног. Ида опустила глаза, чтобы встретиться с внимательным взглядом ярко-янтарных глаз на продолговатой, увенчанной саблями рогов, морде. Ее демон! Ее сила, которую никто и никогда не сможет отнять! Дочь императора посмотрела на Хотина и ровно две секунды — пока он не сумел взять под контроль свои эмоции, она видела на лице человека страх.

— Неужели вы думаете, что мне не известно о ваших способностях, принцесса? — проговорил он. — Именно ко мне прибежал ваш отец, когда вдруг стало ясно: маленькая наследница видит то, чего нормальные люди не видят! — генерал отчетливо выделил слово «нормальные», и вообще его голос звучал все более уверенно, почти как раньше. Иде потребовалось всего пара мгновений, чтобы понять: он по частям собирает себя из чувства собственного превосходства. Точно так же только что делала и она, только пользовалась собственной злостью. — Но обладать силой — мало, Ваше императорское высочество, нужно еще иметь смелость ей воспользоваться. А вы, — Хотин оторвал взгляд от демона, наконец вновь посмотрев в лицо принцессы, — никогда ею не воспользуетесь!

Пальцы Иды сжались, зарываясь в густую шерсть на загривке демона. Тварь утробно зарычала, скаля длинные белоснежные клыки, будто чувствовала все то же, что и она, — злость и боль, перемешанные в равных пропорциях. Сильные мышцы под кожей заходили, готовя тело к броску. Хотин считает, что маленькая девочка Ида никогда не натравит демона на человека. Он не знает, что как минимум однажды она это уже сделала! До генерала всего несколько шагов, и даже широкий стол не будет существенной преградой. Тело демона дрожало от нетерпения под ее пальцами, и теперь сама Ида, кажется, начинала чувствовать то же, словно уже ощущая сладковато-медный вкус свежей крови, стекающей в глотку. Просто разжать пальцы, даже не приказывая, всего лишь отпуская. Его и себя. Всего один бросок, и человеческое тело превратиться в груду окровавленного мяса на полу. Так же верно, как нажать на курок излучателя, и так же просто! Ей нужно сделать всего один последний шаг…