Следы на воде
Шрифт:
Я уже научился определять их проблемы с первого взгляда.
Судя по бормотанию из-за двери с надписью Госпожа Альмагль процесс охмурения идет вовсю. Что ж, не будем врываться посреди какого-нибудь особо важного заклинания, а то несчастный страдалец разобидится вусмерть.
Как вчера.
Клиенты смотрели на меня исподтишка. Девица оценивающе, замотанная дама устало, дама богатая с вызовом, мужичок с опаской. Конечно, я же на голову его выше.
Я последняя,
Глубокомысленно кивнув, я принялся изучать икону Николая Угодника над дверью кухни-лаборатории. Смотрите, люди, у нас все по-честному. Силой родовой, молитвой Божией, за ваши денежки. А икона хорошая, не из газетки вырезана. Почти как у моего непосредственного начальника.
Колдунья взвывает так, что я содрогаюсь. Процесс охмурения подошел к концу. Сейчас клиент расплатится (или тут по предоплате?) и довольный отправится домой. Я же отодвину следующего по очереди, войду к госпоже Альмагль (Альмагель) и побеседую с ней по душам. Очередь будет зело недовольна, а делать нечего. Банально говоря, такая профессия. Служебный долг.
Когда меня в очередной раз прогнали из газеты, я мыкался без дела и денег три недели. Впрочем, дело-то как раз нашлось: приехал из деревни кум, привез сала и ведро самогона. Это ведро я уговаривал до тех пор, пока не стал галлюцинировать: мне казалось, что я на пять лет старше и все-таки усыновил детей жены, став таким примерным папашей, что хоть по телевизору показывай. Именно сей факт и повлиял на решение завязать со спиртным навеки, а утром того дня, когда я вылил остатки самогона в унитаз, нашлась и работа
Дверь приемной открывается и в коридор натуральным образом вываливается старая перечница в нелепом брючном костюме и бейсболке. На лице умиление, сравнимое разве что Представьте, что вы накушались мясных деликатесов и сладостей, а потом Вам явился Бог и пообещал райские кущи, примерно так.
Я профессионально оттираю от заветной двери девицу (гражданин с чирьем слабенько вякает Э, мужик!) и вхожу к колдунье. В коридоре бурно выражаются в мой адрес. Ну и на здоровье. Попробуйте пойти следом и вытащить меня за воротник.
Приемная оформлена с тем дешевым шиком эзотерических магазинов, который вызывает вздохи восторга у наивных лохов и презрительную усмешку у профи. Хрустальный шар, стеклянные пирамидки, поющие ветра полный набор, и еще целый иконостас на стене. Все правильно: молодым экзотику, ортодоксам догму. Колдунья, разумеется, в черном, с тридцатью перстнями на десятью пальцах, на шее анкх, молот Тора и православный крест из золота граммов на десять.
Ну что, яхонтовый, сладенько мурлычет она,
Как знаете? любопытствую я, присаживаясь в кресло.
Вижу, просто отвечает колдунья. Сегодня утром ты проснулся, а она уже далеко. Прости-прощай, завтрак в холодильнике. Ну ты и к Альмагль кинулся, золотой. Правильно кинулся.
Поможете?
Иронии она не замечает. Тасует замасленную колоду Таро пухлыми пальчиками с акриловыми ноготками. Я терпеливо жду.
Помогу. Все в моей власти.
Теперь моя очередь производить впечатление.
Кирилл Каширин, епархиальный следственный отдел, представляюсь я и жестом фокусника предъявляю документы.
Что делается с колдуньей! От розового благодушия не остается и следа, она смотрит на меня с совершенно животной ненавистью, с трудом удерживая желание вцепиться ногтями в морду. Вполне естественное желание, как я уже успел убедиться.
Инквизитор пожаловал, вместо мурлыканья из алых уст госпожи Альмагель (Альмагль) вырывается натуральный шип по-змеиному. Что же ты, еврей, в инквизицию подался? Или выкрестом заделался?
Хохол я, хай вам грець, холодно отвечаю я, хотя вовсе не уверен на этот счет. Родителей, знаете ли, не видел никогда, с детства по приютам и так далее. К вам на прием две недели назад приходила Семенова Екатерина Андреевна. Хотела узнать судьбу. Помните?
Колдунья равнодушно дергает плечом. Бросает карты на стол и вынимает из шуфлядки початую пачку дорогих сигарет.
Их тут знаете сколько ходит судьбу узнавать?
Снова на вы. Таки очень хорошо.
К сожалению, знаю. Позавчера в милицию обратилась мать девушки, дело передали нам. Видите ли, госпожа Фролова, Катя покончила с собой. Не дожив двух дней до шестнадцати лет.
Семенова-старшая за несколько дней из цветущей ухоженной женщины превратилась в старуху. Я смотрел ей в глаза пустой, давно пересохший колодец, который перестал питать родник. Дочь, умница, отличница и красавица, была для нее всем. Собиралась поступать в институт
На приеме вы предсказали, что она не доживет до дня рождения, я с трудом сохраняю каменное выражение лица. И Катя, девушка нервная и внушаемая, поверила. Вам. Рекламе в Интернете, что вас хвалит до небес. Отзывам тех придурков, которые не знают, куда деть деньги. И двадцать первого июля выбросилась из окна. Умерла по дороге в больницу, делаю выразительную паузу и добавляю: Матери она оставила записку: Альмагль не ошибается. А как мы с вами знаем, госпожа Фролова, вы ошибаетесь и очень часто.