Следы ниоткуда
Шрифт:
Постепенно все вокруг окутала тьма. Мужчины курили, радуясь, что табака пока что хватает. Вивиан лежала на койке, которую Джандрон устелил для нее еловым лапником, и, кажется, спала. Профессор жаловался, как ребенок, на волдыри от весел на ладонях. Марр то и дело беспричинно посмеивался. Внезапно он произнес:
— А вот интересно, чего это Нечто хочет от нас?
— Наши мозги, разумеется, — мгновенно отреагировал профессор.
— Значит, Джандрон исключается, — съязвил журналист.
— Но, — добавил профессор, — могу предположить, что Нечто безжалостно расчленяет человеческие
Он оборвал свою речь, с болью вспомнив свою умершую жену.
— Однако, — спросил Джандрон, — что именно погубило множество людей в Испании, в Вальядолиде? Они умерли через несколько минут после того, как невидимое Нечто коснулось их и оставило на каждом из них слабую красную отметину. Об этом много писали все газеты.
— Вздор! — зевнул Марр.
— А я говорю вам, — упрямо продолжил Джандрон, — что существуют формы жизни, которые настолько же выше нас, насколько мы выше муравьев. Мы не способны их увидеть, как муравей не способен увидеть человека. Да и вообще, разве какой-нибудь муравей когда-нибудь мог представить себе человека?.. Это Нечто оставило после себя тысячи следов по всему свету. Если бы у меня были при себе справочники…
— Рассказывайте это своей бабушке!
— Чарлз Форт, величайший авторитет в вопросах необъяснимых феноменов, — не сдавался Джандрон, — в своей «Книге проклятых» описывает бесчисленное количество происшествий, которые наука не в состоянии объяснить. Он утверждает, что наша планета когда-то была ничейной и самые разные существа боролись между собой за право обладания ею, чтобы пользоваться ее богатствами. Но теперь над нею властвуют только победители в той борьбе. Я запомнил несколько фраз из его книги: «В прошлом обитатели господствующего мира сваливались сюда с неба, бегали здесь, прыгали, плавали, летали. Они появлялись здесь в одиночку и огромными толпами, чтобы охотиться, вести разработки и торговать. Но не могли оставаться здесь постоянно и устраивали колонии, где нередко пропадали безвозвратно…»
— А ведь дураки этому верят! — ехидно заметил журналист, тогда как профессор молча заморгал и потер свое выпуклое темя.
— А я этому верю! — упрямо проговорил Джандрон. — Наша планета буквально усыпана остатками былых цивилизаций, которые таинственно исчезли, оставив лишь свои храмы и памятники.
— Чушь!
— А как насчет острова Пасхи? Как насчет тех гигантских истуканов там и во многих других местах? Перу, Юкатан и так далее… Могли их соорудить примитивные народы?
— Это было тысячи лет назад, — отозвался Марр. — И я хочу спать. Ради Бога, прикусите язык!
— Ладно, ладно. Только скажите: как все это объяснить?
— Какого все-таки черта это Нечто хочет от наших мозгов? — неожиданно вмешался в перепалку профессор. — Что конкретно?
— Ну, а чего мы хотим от низших форм жизни? Иногда мы едим их. Иногда берем у них что-то полезное для нас. Иногда просто изучаем. Может быть, Нечто ставит над нами опыты. Как, скажем, мы, когда раскапываем муравейник. Не забывайте: человеческие мозги — самая высокоорганизованная форма материи в нашем мире.
— Это верно, — согласился профессор, — но для чего они им?
— Для питания,
Джандрон, как ему казалось, продолжал объяснять действия пришельцев, когда внезапно осознал, что вдруг проснулся в одной из коек. Он страшно замерз, все тело у него окаменело, налилось тяжестью. На полу, под дырами в крыше, лежал слой снега.
— Вивиан! — отчаянно выкрикнул он. — Торберн! Марр!
Никто не ответил. Отвечать было просто некому. Преодолевая боль, Джандрон выбрался из койки и окинул помещение сонным взглядом. Внезапно он увидел профессора, и у него перехватило дыхание.
Торберн лежал на койке лицом кверху, вытянувшись во весь рост. Его восковое лицо застыло в маске ужаса, а открытые глаза с невероятно расширенными зрачками заставили Джандрона попятиться. На лбу профессора отпечаталось багровое кольцо, и череп под ним провалился, словно все его содержимое исчезло.
— Вивиан! — прохрипел геолог, оставив в покое мертвое тело, и бросился к койке, где спала девушка.
Там никого не оказалось.
На очаге, в котором лежали полусгоревшие поленья, потушенные, видимо, каким-то газом, все еще стоял кофейник. Жидкость в нем превратилась в сплошной лед. От Вивиан и журналиста не осталось и следа.
На одном из стропил, державших крышу, охваченный ужасом Джандрон различил цепочку ледяных отпечатков, круглых и глубоких.
— Вивиан! Вивиан!
В ответ тишина.
Дрожащий, еле стоящий на ногах, полуслепой от ужаса перед неземными явлениями, Джандрон медленно обвел взглядом домишко. Рюкзак и все припасы исчезли. У него не осталось ничего, кроме кофейника и револьвера. Тупо глядя перед собой, с ощущением того, что голова у него пуста, как лопнувший барабан, он захромал наружу, на снег.
Снег. Он косо падал на землю. Сыпался с серых небес. На деревьях не осталось ни листка. Березы, клены, тополя — все они стояли с голыми ветками. Только ели и другие хвойные оставались блекло-зелеными. В реке, на мелководье, тонкий ледок был припорошен снегом.
Лед? Снег? Охваченный ужасом, Джандрон осматривался вокруг. Неужели могло случиться, что он не приходил в сознание три-четыре недели? Как?
Внезапно хлопья снега с верхушек стоящих вокруг деревьев стали падать вниз. Геолог заковылял по двум присыпанным снегом отпечаткам ног, которые вели к причалу. Его тело словно налилось свинцом. Тяжело, с хрипом дыша, он наконец добрался до реки. Глаза у него болели даже от тусклого блеска воды. Он растерянно заморгал, обнаружив, что одно каноэ исчезло, и прижал ладонь к голове, которую, казалось, все туже и туже сжимала железная нить.
— Вивиан! Марр! Ау-у-у!
Даже эхо не ответило на крик. Весь мир окутала тишина. Тишина и грызущий холод. Все вокруг затопила зловещая серая мгла.
Через какое-то время — хотя время сейчас практически исчезло — Джандрон потащился обратно в лагерь и снова зашел в домишко. Избегая смотреть на труп профессора, он устроился возле очага и попытался обдумать свое положение. Но голова отказывалась работать. В мозгу колыхалась какая-то бесцветная муть. Снег продолжал сыпаться сквозь дыры в крыше.